Она ощущала, как сокращаются мышцы под ее рукой, но Рафага не шевельнулся, не произнес ни звука, чтобы ненароком не показать ей, что она причиняет ему боль. Но его выдержка нисколько не тронула ее.
Смыв кровь, Шейла поняла, что оставленные ее ногтями борозды гораздо глубже, чем ей представлялось поначалу. Они покраснели и вздулись. Шейла взглянула на Ларедо, который наблюдал за ее работой. Выражение его лица подтвердило ее впечатление.
— Нет ли у вас спирта? — спросила она, стараясь не выдать своих эмоций.
Она убеждала себя, что ей нет никакого дела до страданий Рафаги. Он это заслужил. Но она не могла не чувствовать сострадания и утешала себя тем, что ее душа не ожесточилась окончательно.
— Сейчас принесу, — сказал Ларедо.
Он исчез на секунду и вернулся с почти полной бутылкой.
Ларедо откупорил ее и передал Шейле, взяв у нее испачканную тряпку. Она поколебалась, глядя на твердый подбородок Рафаги и надменный патрицианский профиль.
— Будет больно, — предупредила она.
— В таком случае наноси жидкость по капле, чтобы продлить пытку. — Его ровный тон уколол ее.
Ее сострадание как волной смыло. Без предупреждения она наклонила бутылку и щедро плеснула обжигающую жидкость на раны, но никакого удовлетворения при этом не ощутила.
Рафага мгновенно вскочил и подошел к комоду, чтобы достать рубашку. Шейла подумала, что следует наложить повязку, но не стала ничего предлагать и молча передала бутылку Ларедо.
— Вы уже научились готовить, сеньора? — Осторожно, щадя плечи, Рафага натянул рубашку и бесстрастно посмотрел в ее сторону.
— Нет. — Готовить ему пищу, да еще на этой убогой кухне — нет уж, увольте! — подумала она. — Я думаю, что завтрак вы можете приготовить себе сами, или оставайтесь голодным до обеда. Может, к тому времени гнев Елены поутихнет и она вернется, чтобы приготовить еду, — холодно проговорила Шейла.
— Елена не вернется, — коротко сказал Рафага, потом повернулся к Ларедо. — Договорись с женой Хуана, чтобы она готовила нам еду. Скажи ей, что она может приходить после того, как накормит свою семью, и пусть приводит с собой детей, если хочет. Хуан всегда хвастал, — добавил он с улыбкой, — что его жена — великолепная повариха. Проверим, так ли это на самом деле.
Ларедо ответил ему улыбкой и отправился выполнять приказ. Когда дверь за ним захлопнулась, Рафага обратился к Шейле.
— Перенеси свои вещи сюда, — сказал он, заправляя рубашку в брюки. — С этого дня ты будешь спать в этой комнате.
13
После этой ночи Шейла опасалась, что Рафага запретит ее ежедневные послеобеденные прогулки с Ларедо, не желая, чтобы они оставались наедине. Но, к ее удивлению, ничего подобного не произошло.
Теперь, выйдя на зеленый луг, где паслись лошади, Шейла пожалела, что сама не отказалась от этих прогулок. В новой роли она чувствовала себя неловко.
— Ради Бога, Ларедо, скажи что-нибудь, — взмолилась она в конце концов. — Скажи, что ты сожалеешь о случившемся или что я заслужила это, только не молчи!
— Это еще не конец света, Шейла, — мягко проговорил Ларедо.
Она остановилась.
— По-твоему, я должна умирать от радости, потому что он пожелал сделать меня своей наложницей?
— Шейла, хватит, — вздохнул Ларедо, теряя терпение.
Она решительно пошла вперед.
— Почему бы тебе не ограбить еще какого-нибудь незадачливого автолюбителя и не умыкнуть его жену, чтобы он забыл наконец обо мне?
— Мы не грабим автолюбителей и никого не умыкаем.
— Правда? А я и не знала! — ехидно сказала Шейла. — Ты просто бесстыдный лжец.
— То был несчастный случай. — В замешательстве Ларедо уставился в какую-то точку перед собой. — Неблагоприятное стечение обстоятельств. В Штатах тоже порой грабят и убивают водителей, не только в Мексике.
— В самом деле? — воскликнула она. — Если вы не грабите, то откуда берете деньги на еду, одежду, оружие и на все прочее?
— Как ты заметила, мы не купаемся в роскоши, — сухо сказал он. — Здесь, в Мексике, стоимость жизни значительно ниже, чем в Штатах. К тому же мы довольствуемся самым необходимым и едим в основном то, что растет на этой земле.
— Куда же вы деваете награбленные деньги? — с вызовом спросила Шейла. — Может быть, Рафага считает себя Робин Гудом и раздает их бедным? Или, как Панчо Вилья, окружив себя женщинами и бандитами, скрывает свои преступления под маской «La revolution»?
— Я уже говорил тебе, что мы никого не грабим. — В сузившихся глазах Ларедо мелькнули льдинки. — Несколько раз в году Рафага совершает налеты на тюрьмы. Можно сказать, его для этого нанимают.
— Понимаю, — холодно кивнула Шейла, вспомнив, как Ларедо попал в этот отряд. — Вы — банда наемников. Вы не грабите и не воруете. Вы только нападаете на тюрьмы, убиваете пару-тройку охранников и получаете за это гонорар. Вы никогда не опускаетесь до воровства.
— Проклятие! А чего ты ждала от нас? — выпалил Ларедо. — По-твоему, нам надо заняться поиском работы? Трудиться на полях? Черт возьми, нас всех объявили вне закона еще до того, как мы сюда попали. Я не собираюсь лицемерить и доказывать, что все, что мы делаем, справедливо и законно. Похоже, моя песенка уже спета. Но, быть может, кто-то из тех, кого мы освободили, начнет новую жизнь, прежде чем уподобится мне.
— Разумеется, ты руководствуешься самыми благородными побуждениями, — прошептала она с сардонической улыбкой.
— Мне плевать, что ты думаешь о моих побуждениях! Мне кажется, ты не имеешь права судить меня или Рафагу, да любого из нас. Мы всего лишь стараемся выжить любой ценой.
Шейла поняла, что она ступила на опасную почву. Если она и дальше станет высмеивать тот способ, который избрал Ларедо для оправдания своей вины, то рискует превратить его в своего врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83