Палыч снова забарабанил в дверь.
– Сейфуллин, открыл дверь, быстро! Ты же дома, паскуда!
Неожиданно раскрылся сарай с другой стороны двора.
Оттуда высунулся смуглый сморщенный дед и выскочил пес. Пес отчаянно вилял хвостом, а дед как ни в чем не бывало изображал крайнее удивление.
– Не слышал, не слышал, здравствуй, заснул спать в сарай, вот собачка разбудил, – залопотал он.
– Сейфуллин, я тебя все-таки посажу. Только попробуй попрячься еще!
– Зачем прятаться! Зачем? Я в поселке не был, Алисан Палыч, никого не встретил… – старик быстренько отпер дверь.
Палыч зашел в дом, старикан юркнул следом.
– Надо тебе что-нибудь холодное приложить, – посоветовала Дина. – Типа мороженого.
– Угу, – кивнула Света.
Дина посмотрела на дом, подошла к двери и вежливо спросила:
– Дяденьки, извините, у вас ничего холодного нету?
ДОМ ТАТАРИНА. ДЕНЬ
Капитан свирепо зыркнул и прорычал:
– Я тебе не дяденька, а Александр Павлович.
Старик с готовностью распахнул старинный холодильник и яростно вырвал из морозилки синюю замороженную курицу. Дал ее Дине, на ходу как бы показывая уважение Палычу.
ДВОР ТАТАРИНА. ДЕНЬ
Дина вышла, дала курицу Свете. Посидели еще немного.
Появился капитан, мрачно глянул на сестер, с тоской огляделся вокруг. Наконец душа его не выдержала:
– Объяснительную мне кто будет писать? Пушкин? Или папа ваш? Страниц по пять за каждый патрон! А потом за каждую страницу будут мозги трахать полгода! Ты бы лучше меня застрелила – проще было б!
Света промолчала. Палыч сплюнул.
– Значит, так. Сидите тут и не высовывайтесь. Чего надо – ему говори.
Сейфуллин благодарно кивал, даже не глядя на девочек.
– Спасибо вам, – некстати шмыгнула Света.
– Чего?! – сердито обернулся Палыч. – Готовить-то хоть умеешь, снайперша?
–Да.
– Ну, вот и сготовь что-нибудь… Поедешь в поселок сейчас? – спросил он уже на ходу старика.
Тот засуетился, закивал. Они спустились по заросшей тропинке, Сейфуллин растерялся около «уазика», не зная, куда сесть – в клетку или просто назад. Палыч нырнул за руль, и они укатили по направлению к станции. Собака молча бежала за машиной.
ДОМ ТАТАРИНА. ВЕЧЕР
Света варила бульон, лазила по шкафам в поисках то соли, то приправы, Дина сидела за столом, рассматривала старые журналы и фотографии.
– Как ты думаешь, скоро нас заберут? – спросила она.
– Должны.
– Уже домой хочется.
– Понимаю.
Дина немного помолчала.
– Свет, а может, они уехали куда-нибудь? Вдруг мы вот так вот всю жизнь будем скитаться…
Дине захотелось плакать.
– Только не вздумай реветь. Мы этого дядьку попросим, он их найдет.
– А если не найдет?
– Найдет. Он же милиционер все-таки.
– Ага… А вдруг… – Дина замолкла. – Думаешь, все милиционеры такие хорошие?
– Это смотря для кого, – съязвила Света. – Я, например, с ними не связываюсь, и они меня не трогают.
Дина красноречиво посмотрела на Светин нос, и та немного смутилась.
Дина еще подумала и спросила:
– А почему он нас забрал?
– Из-за денег, скорее всего… Чтобы у папаши твоего денег получить…
Света сняла кастрюлю с плиты.
– А я знаю, что мой папа бандит, – выговорила вдруг Дина.
Света промолчала.
– Но он зато добрый. И меня любит. Мы в Австрию поедем на лыжах… А твой папа тебя бросил.
– Еще неизвестно, кто кого бросил… – сердито пробормотала Света. И вдруг случилось странное: она поняла, что сама плачет. Наверное, сказалось напряжение этих дней. Слезы катились и катились, не остановить. Дина, кажется, ничего не заметила. А может, и заметила…
– Ну и что, подумаешь… Мы вообще можем теперь вместе жить. И в Австрию можем вместе поехать.
Света села на табуретку.
– Ты чего? – спросила Дина.
– Голова что-то болит… Дина подошла и пощупала лоб.
– Ого, да у тебя температура. Ложись.
Света легла на кровать в комнате, Дина притащила старое пальто.
– Супа поешь… – сказала Света.
Дина тихонько вышла, налила две чашки бульона, одну отнесла сестре. Посмотрела еще на фотографии, покрутила ручку радио.
Света, полузакрыв глаза, слушала знакомую мелодию, смотрела на огонь в плите. В отблесках возникла фигурка Дины, с полотенцем вокруг талии и с точкой губной помады над переносицей. Она танцевала индийский танец. У нее получалось.
– Ты где помаду взяла? – слабым голосом спросила Света.
– В квартире… где мы первый вечер прятались…
– Украла, значит?
–Да.
– Ну и семейка…
Дина подплыла совсем близко.
– Ты кем будешь, Свет? А? Когда вырастешь?
– Не знаю… Телохранителем могу устроиться…
– А знаешь, я вот мечтаю… – шептала Дина, уцепившись за спинку кровати. – Мы вырастем, станем артистками и будем выступать… Вместе… Будем исполнять танец живота!
Музыка продолжала звучать, на столе лежали чужие фотографии:
курсанты,
ребята в секции самбо,
выпускники училища,
свадьба,
молодой человек с девушкой и ребенком у роддома, офицеры в горах в афганских панамах, Анапа, курортники.
Дверь на веранду хлопнула, Дина вздрогнула. Вошел старик с какими-то сумками.
– Кто такие? – подозрительно спросил он и прошел прямо в комнату, остановившись у кровати.
– Она заболела, – шепотом ответила опешившая Дина.
Дед вернулся и сел на стул. Запел вдруг какую-то грустную татарскую песню. Дина поняла, что он пьян. Песня оборвалась так же внезапно.
– А ну, пошли отсюда… – старик вскочил, покачнулся. – Я один здесь! Мой дом – я хозяин!
– Она заболела, – повторила Дина в отчаянии.
– Уходи, уходи! Здесь я хозяин! Не больница здесь, – дед рванул в комнату, лопоча по-своему. Дина бросилась за ним.
– Я счас в милицию позвоню! – зашипела она. – Тебе что сказали, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69