Само собой разумеется, что такое направление, приданное сборнику Чернышевским и его помощниками, не могло не вызвать вскоре же враждебных откликов со стороны реакционных военных кругов. Титулованные военные – генерал-адъютанты граф Сумароков и граф Ржевуский выступили в печати против «Военного сборника», причем один из них прямо обвинял редакцию в распространении «вредных заблуждений».
Военный цензор полковник Штюрмер составил особый доклад (точнее: донос) о «вредном направлении», принятом редакцией «Военного сборника».
По предложению военного министра Сухозанета Чернышевский должен был написать в ответ на донос Штюрмера объяснительную записку для доклада царю. Записка Чернышевского, в которой он отстаивал правильность программы, проводившейся редакцией сборника, была смелой отповедью Штюрмеру, который, по словам Чернышевского, «понимает честь, не так, как понимает ее огромное большинство офицеров русской армии». «Направление «Военного сборника», – указывал Чернышевский, – придано этому изданию не редакцией, не начальством гвардейского корпуса, а самими офицерами русской армии».
Хотя ответные замечания Чернышевского, составленные со свойственной ему безукоризненной логичностью, разрушали один за другим доводы военного цензора, влиятельные противники обличительного направления «Военного сборника» сумели настоять на своем. В конце 1858 года Чернышевский вынужден был подать в отставку. С уходом его сборник принял характер чисто официального издания.
Касаясь истории «Военного сборника», Д.А. Милютин писал позднее в своих воспоминаниях: «Выбор Чернышевского в состав редакции специально военного журнала был крайне неудачен и, как оказалось впоследствии, сильно повредил изданию. С первого же шага редакция встретила большие затруднения со стороны цензуры, так что первый номер был выпущен только к маю месяцу. Карцев сетовал на придирки военного цензора полковника Штюрмера и на враждебное отношение к изданию самого министра Сухозанета; в войсках же журнал встречен весьма сочувственно, и число подписчиков, достигавшее с самого начала цифры 4 500, все еще возрастало. Редакция, задавшись, повидимому, благою целью – ратовать против укоренившихся в войсках и в военных управлениях стародавних злоупотреблений и беззаконий, к сожалению, увлеклась слишком неосторожно на этом скользком пути и впала в резкий обличительный то». Само собою разумеется, что такое направление «Военного сборника» должно было вызвать настоящий гвалт в среде начальствующих лиц и старых служак, которые с ужасом вопили о подрыве дисциплины, даже о революционной пропаганде в войсках. Дошло до того, что после выхода 7-й книжки издание было приостановлено; редакторы получили выговор и сменены; сам Карцев от огорчения заболел. Несколько спустя издание было возобновлено, но уже под непосредственным руководством военного министра, который назначил новым редактором генерал-майора Петра Кононовича Менькова».
Не менее красноречивы и воспоминания самого Менькова, который пишет: «Военный сборник» в продолжение своего восьмимесячного существования издавался… под редакциею, между прочим, и г-на Чернышевского. Последний, слишком известный в литературном мире шестидесятых годов, орудовал всем изданием и дал журналу столь дикое направление, что самые отчаянные либералы пришли в ужас!..»
Свое пребывание в «Военном сборнике» в качестве главного редактора Чернышевский использовал в целях распространения революционных идей среди передового офицерства и для привлечения лучшей части этого офицерства на сторону революции.
Подобно Герцену и Огареву он придавал большое значение участию офицеров и солдат в революционном движении. Ведь недаром Чернышевский впоследствии указывал в своей прокламации к «Барским крестьянам», что немало есть офицеров, готовых вступиться за народ и помочь ему «волю добыть».
XXII. «Ободряющий голос…»
Далеко позади было то время, когда Чернышевские жили в Петербурге уединенно и замкнуто. Теперь на «четвергах» у Николая Гавриловича можно было встретить людей самых различных профессий и положений: тут бывали и литераторы, и профессора, и военные, и студенты – все передовые деятели того времени тянулись к этому центру умственной жизни страны. В России тогда не было другого человека, который с такою же ясностью и прозорливостью мог бы раскрыть политический смысл каждого явления и события, показать его причины, предугадать последствия, направить сознание лучших людей на единственно верный путь – на путь революционной борьбы с монархией и крепостниками.
Известный беллетрист, автор «Очерков бурсы» и повести «Мещанское счастье» Н.Г. Помяловский называл себя «воспитанником» Чернышевского и говорил, что именно «Современник» помог ему выработать свое мировоззрение.
Так было не только с писателями, не только с художниками и композиторами, но и с рядовыми читателями журнала. Один из многочисленных корреспондентов Чернышевского, незнакомый ему лично, писал в 1862 году: «Ведь всякий из молодых людей испытал сам на себе, сколько он обязан «Современнику».
Даже люди, не разделявшие политических убеждений революционного демократа, такие, например, как историк Н.И. Костомаров, признавали, что «никто в России не имел такого огромного влияния в области революционных идей на молодежь, как Чернышевский, и, несмотря на все изменения, каким подвергалось революционное направление в умах русской молодежи, Чернышевский для всех революционеров наших остался каким-то патриархом».
Идеи Чернышевского проникали через «Современник» в отдаленные уголки России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153