Не знаю, верил ли сам полковник в то, что говорил, — в конечном счете он был старым человеком и видел много закулисных игр, но я, младший лейтенант двадцати одного года, только что получивший первое звание, и вправду смотрел на свое назначение как на честь и необычайную удачу. Я с трудом мог поверить, что все это происходит наяву. В последнее время я предполагал и надеялся, что работа, для которой меня интервьюировали, связана с разведкой, но то, что я действительно стану офицером британской разведки, этого легендарного центра тайной власти, по общему мнению, имеющего серьезное влияние на важнейшие события в этом мире, сильно превосходило мои самые смелые предположения.
До войны в каждом управлении существовали производственные отделы. В них обычно работали один, максимум два офицера и несколько секретарей. Отдел обозначался номером, кодирующим страну, которой тот занимался. Так, под номером 8 скрывалась Голландия, 1 — Франция, 4 — Германия. П-отделы были лондонскими представительствами зарубежных резидентур, которые вербовали агентов и работали с ними.
Все это изменили война и быстрая оккупация большинства европейских стран. Резидентуры в странах, занятых врагом, пришлось закрыть, а сотрудников отозвать. Теперь все операции исходили из Англии, и П-отделы взяли на себя новые функции. Ненависть к оккупантам превратила население стран Западной и Северной Европы в потенциальных агентов. И что главное — в агентов, работающих из самых высших побуждений — патриотических.
Вместо того чтобы искать сотрудников в оккупированных странах самим, руководители разведки решили действовать через бежавшие в Лондон правительства этих стран. Такой шаг был обусловлен не только логическими соображениями и верно найденным психологическим подходом, но и совершенно катастрофической ситуацией, в которой оказалась разведка в результате немецких побед в первые годы войны. В армии после дюнкеркской блокады царила неразбериха, и выявилась совершенная неподготовленность к войне, все это отразилось и на разведке. Трудности удалось преодолеть находчивостью и расчетом, и победу буквально вырвали из зубов врага.
До войны принцип работы был таков: действовать против одной страны из соседнего с ней государства, поэтому гаагская резидентура работала против Германии. Кроме того, существовало убеждение, что каждая война разыгрывается по шаблону предыдущей, словом, гаагская резидентура не организовала агентурной сети в самой Голландии. Когда немцы оккупировали Нидерланды, резидентура была уничтожена, и у разведки не оказалось там ни одного агента.
Первое, что решили сделать, — организовать с помощью и при поддержке СИС голландскую разведку в Лондоне. Это разведбюро сначала с большими трудностями, но все же установило контакт с голландским подпольем. Довольно быстро было достигнуто соглашение между двумя разведками, заложившее основы сотрудничества и очертившее сферы деятельности обеих организаций. Голландская разведка отвечала за подбор агентов среди своих соотечественников, живущих в Англии, а британская со своими неизмеримо большими возможностями должна была их снаряжать, обучать, переправлять в Голландию и держать с ними связь. Инструктировать агентов было решено совместно двумя службами в соответствии с запросами заинтересованных министерств, которые, впрочем, были в основном британскими. Разведданные являлись в равной степени достоянием обеих служб, хотя оперативно их могли использовать, разумеется, лишь англичане.
К тому времени, как меня взяли в разведку, такой порядок действовал уже больше двух лет, и за это время было обучено и переброшено в Голландию множество агентов. Некоторые из них были арестованы немцами, расстреляны или отправлены в концлагеря, но находились новые смельчаки, которых посылали на смену погибшим. Обычно в тыл врага забрасывались группы из двоих — так называемого организатора и радиста. Перед организатором ставилась задача создать на месте с помощью подполья агентурную сеть, радист осуществлял связь с лондонским штабом.
Одним из условий соглашения было то, что в Голландию не может быть послан агентом англичанин. Так как многие группы Сопротивления были так или иначе связаны с различными политическими группировками или лидерами, обе службы хотели избежать подозрений в том, что Британия пытается повлиять на послевоенное политическое устройство страны.
Это условие развеяло мои надежды на возвращение в Голландию в качестве агента. Вместо этого я должен был играть роль офицера, ведущего группу молодых голландских агентов во время их подготовки. Я буду сопровождать их на парашютные курсы, поэтому так важно, чтобы я умел прыгать сам. Мне предстояло присматривать за ними во время обучения в Лондоне, следить, чтобы они имели все необходимое, водить их то в ресторан, то на спектакль, в общем вести себя как друг. Я должен был отвечать за то, чтобы ребятам выдали необходимое снаряжение и фальшивые документы, и проводить на аэродром в последнюю ночь. Так как я блестяще говорил по-голландски, сам только что вернулся оттуда и прошел через похожие испытания, что предстояли моим подопечным, то Симур думал, что я идеально подойду для подобного рода работы.
Майор Симур отвел меня в соседнюю комнату, такую же чердачную и маленькую, чтобы представить своему заместителю капитан-лейтенанту Чайлду. Этот офицер был очень старым сотрудником разведки и был связан с программой обучения агентов, он тоже следил за снабжением и снаряжением. Мне предстояло работать под его руководством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123