«Сам Конев был, безусловно, одаренным военным, этого у него не отнимешь, хотя те люди, которые служили под его началом, утверждали, что людей он не жалел, при выполнении задачи шел на любые жертвы. Крут бывал нередко…»
В состав Западного фронта, занимавшего полосу более 500 км, входили 1-я ударная, 20,16, 5, 33., 43, 49, 50 и 10-я армии, 1-й и 2-й гвардейские кавкорпуса — всего 45 стрелковых, 12 кавалерийских, 1 танковая дивизия, 26 стрелковых, 2 воздушно-десантные и 14 танковых бригад — 713100 бойцов и командиров.
Во главе фронта стоял «величайший» советский полководец-самородок с 2-классным образованием, генерал армии Г.К. Жуков, воспетый самим собой и мночисленными писателями и режиссерами. В отличие от гуманиста Конева, Георгий Константинович, не моргнув глазом, мог и в морду дать, и под трибунал отправить, а то и приказать организовать расстрел на месте. Даже «драчливый генерал» Еременко считал Жукова «узурпатором и грубияном» (!): «Это человек страшный и недалекий. Высшей марки карьерист…» Знаменитый летчик Г.Ф. Байдуков охарактеризовал Жукова одним словом — «зверюга». Из примеров жуковского самодурства, стремления раздавить и унизить нижестоящего можно составить книгу, не меньшую по объему, чем канонизированные «Воспоминания и размышления». Может, для кого-то все это является подтверждением его полководческих талантов, хотя у меня интеллектуальные способности (о морали не стоит заикаться, мораль отменили в 1917 году — это одно из «завоеваний Октября») человека, обладающего безграничной властью над жизнями сотен тысяч людей и опускающегося при этом до примитивного рукоприкладства, вызывают сомнения. А в 1945 году у маршала прорезался еще и «талант» барахольщика.
Под стать командующему Западным фронтом был его заместитель генерал Г.Ф. Захаров — «…преданный Советскому государству и Коммунистической партии воин, но очень не сдержан на руку». О нем вспомнил в своих мемуарах генерал П.А. Белов:
«Генерал Захаров прибыл с поручением побудить нас скорее выполнить задачу. Присутствие его создавало нервозную обстановку. Он щедро расточал угрозы, прибегал к самым крутым мерам… Одним из первых на глаза Захарову попался майор Кононенко (начальник разведки. — Авт.) . Ни с того ни с сего генерал обвинил его в том, что корпус не имеет хороших дорог для движения автомашин. Кононенко, как говорится, едва унес ноги и ушел в прорыв вместе с генералом Осликовским. Вообще командиры стремились избегать встреч с Захаровым».
Как видим, свои начальники были пострашнее немцев. Недаром Сталин как-то выразился в том смысле, что у нас нужно больше смелости, чтобы отступить, нежели пойти в атаку.

* * *
Советские военачальники жалуются на то, что укомплектованность частей и соединений была недостаточной для проведения новой наступательной операции. Средняя численность стрелковых дивизий Калининского и Западного фронтов в этот период колебалась в пределах 3-5 тыс. человек. Однако количество самих дивизий увеличилось, а личный состав в них на 50% состоял из новых пополнений. Так, к началу контрнаступления под Москвой у Конева и Жукова имелась 941 тыс. командиров и красноармейцев (Гриф секретности снят. М., 1993. С. 174), потери за месяц боев составили 371 тыс. убитыми и ранеными. Тем не менее на 8 января в строю находилось 1060 тыс. человек, а согласно «Истории Второй мировой войны» и того больше — 1245 тыс.
Труднее было восполнить потери в технике: имелось всего 8700 орудий и минометов и 571 танк. [62] Настоящей же проблемой стала практически полная дезорганизация работы тыла. За месяц контрнаступления сильно растянулись коммуникации, недоставало автотранспорта, немцы при отступлении взорвали мосты и вывели из строя железнодорожные колеи, пригодные для движения дороги можно было сосчитать на пальцах. В результате войска испытывали острую нехватку в боеприпасах, продовольствии и горючем.
ВВС двух фронтов на 1 января имели 331 исправный самолет, в том числе 218 бомбардировщиков, 18 штурмовиков и 95 истребителей. Кроме того, на Западном направлении действовала авиация Московского военного округа и 6-й истребительный авиакорпус ПВО, авиационные группы генералов И.Ф. Петрова и Е.М. Николаенко, соединения дальнебомбардировочной авиации Главного Командования, а также авиация резерва Ставки ВГК — всего 1375 боеготовых самолетов. Если учитывать авиацию Северо-Западного фронта — 1422 самолета.
Это, оказывается, значительно меньше, чем 615 германских машин! Любопытную бухгалтерию с целью доказать германское превосходство в авиации применил коллектив генералов-историков под руководством маршала В.Д. Соколовского:
«По общему количеству самолетов советские ВВС на всем Западном направлении превосходили авиацию противника, но только формально, ибо по мере удаления наступавших войск от Москвы количество истребительной авиации (в частности, самолетов 6-го истребительного корпуса ПВО Москвы) для прикрытия войск быстро уменьшалось. Поэтому фронты в дальнейшем могли в основном рассчитывать лишь на свои собственные ВВС. Силы же эти, особенно по истребителям, были весьма невелики и уступали количественно и качественно противнику… Если вычесть из общего количества 1422 самолета 320 истребителей ПВО Москвы и 548 небоевых машин, то для поддержки фронтов оставалось всего 554 боевые единицы. Таким образом, противник даже и по числу самолетов превосходил авиацию Северо-Западного, Калининского и Западного фронтов (!!!)». [63]
Вот так, «формально» наших самолетов было больше, а «неформально» — 284 немецких истребителя «превосходили» 543 советских.
Странно только, что вся наличная авиация группы «Восток» сравнивается с исправными советскими самолетами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31