Корабли столкнулись. «Ветер, продолжавший наполнять паруса обоих кораблей, развернул их, и они сошлись бортами – нос к корме и корма к носу – по оси север – юг, – пишет С.-Э. Морисон в своей книге. – Лапа якоря, висевшего на правом борту «Сераписа», скрепила эти роковые узы, зацепившись за правый фальшборт «Бедного Ричарда», надводные борта кораблей оказались так тесно прижатыми, что дула пушек уперлись друг в друга».
Непредвиденная ситуация, когда оба судна попали в клинч, оказалась на руку Полу Джонсу. По его приказу матросы начали бросать на борт противника «кошки» и крючья, готовясь к абордажу. Только ближний бой мог принести победу. Понимал это и капитан «Сераписа» и предпринимал всяческие попытки оторваться. Однако в результате корабли сцепились еще крепче.
К этому моменту над морем появилась луна, осветив место боя. И скопившиеся на мысе Фламборо-Хед зрители из местных жителей могли наблюдать удивительную и странную картину сражения. Она стала еще более эффектной, когда загорелись паруса обоих кораблей. Командирам пришлось на время забыть друг о друге и броситься на борьбу с огнем. Когда пожар потушили, бой возобновился с прежним ожесточением. В какой-то момент показалось, что «Бедный Ричард» не выдержал и готов спустить флаг. Капитан Пирсон поспешил убедиться в этом. Сквозь грохот боя он прокричал: «Вы сдаетесь?» На что последовал знаменитый ответ Пола Джонса: «Я еще и не начинал драться!»
Гул вспыхнувшего с новой яростью сражения перекрывал рокот моря. Орудия «Бедного Ричарда» почти все молчали – большую часть их вывел из строя ураганный и меткий огонь пушек «Сераписа». Продолжали стрелять лишь несколько девятифунтовых небольших пушек. Возле одной из них можно было видеть и самого Пола Джонса.
Тем временем его стрелки, засевшие на мачтах, метким огнем принудили канониров «Сераписа», которые вели огонь из легких пушек на юте, и всех, кто был наверху, спрятаться под палубу. Зато пушки, находившиеся здесь, беспрестанно посылали ядра, разбивая в щепки черный борт «Бедного Ричарда».
Но сбить снасти, а главное – мачты и реи американского корабля и тем самым освободиться от клинча англичанам не удавалось. Этим и воспользовались матросы Пола Джонса. Перебравшись по реям на верхушки вражеских мачт, они открыли огонь из мушкетов и пистолетов по палубе «Сераписа», забрасывали судно горючим материалом, а один находчивый матрос, связав несколько ручных гранат, умудрился зашвырнуть их через люк на батарейную палубу. От взрыва гранат и находившихся рядом с орудиями зарядов погибли двадцать человек и многие были обожжены. Этот взрыв вновь уравнял шансы, когда победа уже начинала клониться на сторону «Сераписа».
Что же делали в это время остальные корабли эскадры? Почему не шли на помощь?
Моряки бригантины «Месть», явно забыв о грозном названии своего судна, предпочли держаться в стороне, не решаясь приблизиться. «Паллада» вступила в бой с «Графиней Скарборо», и та в конце концов спустила флаг. Что касается «Союза» и его капитана Ланде, то он повел себя, как поначалу показалось, более чем странно. Этот капитан, заслуживший глубокое презрение и неприязнь тех, с кем он плавал, и который отказывал Полу Джонсу в повиновении, внезапно оказался рядом. Пол Джонс вздохнул с облегчением: наконец-то объявился хоть один из его кораблей, теперь битва будет выиграна. Но вместо того, чтобы поддержать «Бедного Ричарда» в трудные минуты, «Союз» дал по нему бортовой залп, нанеся изрядный урон. Все решили, что из-за дыма Ланде не разобрал, где свои, а где враги. Но когда столь же неожиданно последовали еще два его залпа, стало ясно, что Ланде либо обезумел, либо его действия преднамеренны. Впоследствии подтвердилось последнее. Завистливый французский капитан намеревался, потопив «Бедного Ричарда», захватить английский фрегат и ценой предательства выйти из боя победителем. Между тем положение судна Пола Джонса становилось все более критическим. На его израненном теле было столько пробоин, причем многие приходились ниже ватерлинии, что он начал медленно погружаться. Сам капитан попеременно то занимал место убитого у пушки канонира, то боролся вместе со всеми с пожаром, стрелял из мушкета, а главное – подавал пример своей несгибаемой волей к победе.
Он «метался по всему кораблю, – так описывает его в своем романе Г. Мелвилл, – подобный огню святого Эльма, пляшущему в бурю то тут, то там на кончиках реев и мачт». Раззолоченный рукав его парижского кафтана повис лохмотьями, открыв всем взорам синюю татуировку, и эта рука, поднятая в яростном жесте среди клубов порохового дыма, сеяла суеверный ужас… Рука эта не дрогнула и тогда, когда паника охватила моряков. Это случилось после яростных залпов «Сераписа», когда была снесена мачта, а вместо парусов остались одни тряпки.
Казалось, что продолжение боя равносильно смерти. Один из младших офицеров, охваченный ужасом, начал молить о пощаде, тогда коммодор выхватил из-за пояса пистолет и уложил паникера на месте. Только неукротимость духа Пола Джонса, мужество его матросов и меткая стрельба тех, кто засел на мачтах, помогли выстоять «Бедному Ричарду» в этом многочасовом ожесточенном бою.
К исходу третьего часа сражения положение «Бедного Ричарда» действительно казалось безнадежным всем, кроме его капитана.
На судне полыхал пожар, в трюме стояла вода на полметра, противник не прекращал яростного огня. Любой на месте капитана спустил бы флаг, но не таков был Пол Джонс, не в его правилах было отступать. В этот момент с борта «Сераписа» вновь донеслись слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103