Из плебеистых сыроежек Настена могла приготовить волшебной вкусноты блюдо. Она ничего не выбрасывала, все пригождалось на кухне. “Не выкидывай остатки геркулесовой каши”, — отчитывала она Наталью, — “Мы сейчас натрем в нее яблочко, добавим яйцо, муки и нажарим румяненьких оладушек!”. Взъерошенные яблоком оладьи получались дивным лакомством.А однажды по рецепту Лидии Павловны молодые хозяйки затеяли делать настойку из крыжовника. Они насобирали в саду пузатенькие ягодки, немилосердно искололи их вилкой и смешали с сахаром. Поставив трехлитровую банку крыжовника в мисочку, устроили ее на солнцепеке. Очень скоро мешанина забродила и начала вылезать из банки. Перебродивший сироп перелили в бутылки, смешали с водкой и поставили настаиваться в прохладе чуланчика.Недельки через две попробовали — ничего хорошего из затеи молодых сударушек не получилось. “Крыжопелка какая-то!” — насмешливо воскликнула Наталья Петровна, — “столько водки извели!”. Задвинули крыжопелку в дальний угол — с глаз долой, из сердца вон! Забыли. Но через несколько месяцев чья-то любопытная рука извлекла запыленную бутыль. В сосуде плескалась жидкость медового цвета, чудесно пахнущая, хозяйки решились ее продегустировать, она оказалась райским нектаром, лучше самых дорогих ликеров. “Вот тебе и крыжопелка!” — сказала Наталья Петровна. Дамы пили царский напиток маленькими рюмочками на десерт. Гостям не подавали.Кто-то привез из Ташкента огромную чарджоускую дыню. Она была немножко помята, и Тата, лукаво поблескивая глазками, сказала Наташе: “Знаешь, что мы с ней сделаем? Мы сделаем коньячную дыню!”. Срезав кончик, выгребли ложкой семечки, и в образовавшуюся полость залили бутылку коньяка. Положив дыню в авоську, подвесили. “Представляешь мякоть, пропитается коньяком. Ох, как будет вкусно!”.Но в планы азиатского плода не входило становиться коньячной дыней, через несколько дней повешенная дыня скончалась, по ее бокам поползла плесень. “Ничего не получилось!” — огорчилась Наталья Петровна, но на расстройство и пессимизм у таких деятельных натур времени не хватает. Все домашние силы были брошены на спасение благородного продукта. Женщины очистили дыню, порезали кубиками, засыпали сахаром, сварили. Получилось вкуснейшее пьяное варенье. Гостям не подавали.
Наталья Петровна умела и любила жить. За что бы ни бралась эта удивительная женщина, все у нее получалось, все в доме делалось ее руками — она вязала внукам одежку, мастерила абажуры, шила постельное белье, украшая полотно семейными монограммами. Когда Тата пересаживала цветы, она ласково разговаривала с ними, гладила листики руками, цветочек трепетал ей в ответ и тут же приживался в новом горшке. Наташа обожала смотреть, как ее свекровь печет, ее большие красивые руки так ловко расправлялись с тягучестью теста. Пироги получались пышные, нежные, в них было много начинки. Таких пирогов Наташа никогда ни у кого не ела. (Ну, разве что у себя!) Взрослые люди любят, когда их окружают молодые. Наталья Петровна радовалась, когда Наташа была рядом с ней. Обычно не очень-то нравится получать наставления, но свекровь умела учить незаметно. Робкая Наташа невольно заражалась ее жизнерадостной силой.
Наводя порядок в кладовке, Наталья обнаружила какое-то ветхое тряпье.Можно я это выкину? — спросила она у свекрови.Ты что! Это же старинное кружево, я из него такую красоту сделаю! Хорошо, что ты его нашла!Работа закипела — из сарая извлекли каркас от старого абажура, Наталья Петровна обтянула его оранжевой тканью, и, собирая по малюсеньким кусочкам кружево, обшила им пузатые бока. Рыжий абажур гармонично вписался в золото карельской столовой. Так было приятно сидеть за ужином в его теплых лучах.Много позже, приехав на дачу, Наташа увидела другой абажур:— А где же тот кружевной?— Ой, ты знаешь, он вспыхнул от свечи. Пылал, как факел! — возбужденно сказала Наталья Петровна, — Сергей Владимирович едва успел выкатить его на улицу! Но я сделала новый, еще лучше! Правда, красивый?Каждый день Таточка ходила в лес на оздоровительную прогулку, отшагивала по восемь километров. Частенько она что-нибудь приносила из лесной чащи — то выкопает какие-нибудь гигантские ромашки, чтобы укоренить их на участке, то деревце, а однажды приволокла кусочек рельсы.— Господи, а рельса-то вам зачем? Такую тяжесть тащили!— О-о-о, Наташенька, это будет замечательная болванка для моих башмаков. Я тут хочу подметки поменять, мне как раз нужна была такая вот болваночка!— У вас же сапожник есть.Но ведь мне интересно самой. Смогу ли я сменить набойки на каблуках?Недолго задаваясь этим вопросом, она принялась сапожничать. Нашла ненужные ботинки, вырезала из них набойки и вдохновенно прибила к сбитым каблукам своих туфель. Получилось не очень-то изящно. Но Наталья Петровна была безмерно горда, что она и это смогла сделать сама!
Наташа вошла в гостиную, у зеркала стояла Наталья Петровна, кокетливо примеряя шапку из голубой норки, на ее шее покоилась горжетка из такого же меха: “Смотри, что я себе сшила!”. Таточка нахлобучила шапку на Наташу и обвила шею невестки прелестной горжеткой: “Ах, как тебе идет! Надо и тебе сделать такие же. Шить будешь сама — я тебя научу!”.Через несколько дней на плечи Натальи прыгнуло два бежевых зверька, от неожиданности девушка вскрикнула. “Ты что, дорогая? Это же норка для твоей шапки!”. Сели шить. Получилось очень красиво. “Какая ты молодчина, все тебе сразу удается!” — сказала Наталья Петровна, — “Надо бы еще заказать жакетик из каракуля!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79