В юности он стал искать там уединения, чтобы хоть на время отрешиться от городской суеты, от нескончаемых разговоров о ценах и торговле в конторе и за столом у Аллана. То был уголок, навевавший покой и сладкие грезы.
«Елена» была мертва, но Эдгар по-прежнему жил в мире людей. И он посмотрел вокруг и увидел, что «дочери их прекрасны», и вошел с ними в Зачарованный сад. Туда привел он Сару Эльмиру Ройстер и шептал ей слова любви, с трепетом касаясь губами прелестных локонов.
Семья Эльмиры – так звали ее друзья – жила по соседству с Алланами, прямо напротив школы, где учился Эдгар, который, однако, был не из тех, кто не замечает прекрасного, если оно слишком близко. В ту пору Эльмире только что минуло пятнадцать лет. Природа наделила ее изящной стройной фигуркой, большими черными глазами, красивым ртом и длинными темно-каштановыми волосами. Все вместе взятое произвело на По неотразимое впечатление.
Познакомились они, вероятно, в 1823 году, а в 1824-м, омраченном кончиной Джейн Стенард и принесшем перемены и новые раздоры в семейство Алланов, долгие прогулки с Эльмирой по тихим улочкам старого Ричмонда проливали бальзам на душу По, согревая и наполняя счастьем одинокое сердце, знавшее столь мало радостных мгновений.
Чаще всего прогулки эти приводили их в Зачарованный сад, под сень миртовых зарослей, где он говорил ей о своей любви и мечтах. Часы, проведенные с нею здесь, он вспоминал потом в дни тревог и страданий. В его памяти эти встречи оставались чудным идиллическим островком, и озарявший их волшебный свет пронизывает прекрасные строки, которые он посвятил Эльмпре:
В тебе обрел все то я,
К чему стремиться мог:
Храм, ключ с водой живою,
Зеленый островок,
Где только моим был каждый
Чудесный плод и цветок.
Все дни тобою полны,
А ночью мчат мечты
Меня в тот край безмолвный,
Где в легкой пляске ты
К реке, чьи вечны волны,
Нисходишь с высоты.
Дом Ройстеров, отделенный лишь маленьким сквером от старого дома Алланов, где семья жила до переезда в великолепный особняк на Пятой улице, был хорошо виден из окна комнаты, которую занимал Эдгар. Пользуясь этим, влюбленные имели обыкновение подавать друг другу знаки взмахами платка, Эдгар – из окна, а Эльмира – стоя на верхней площадке лестницы, поднимавшейся в дом со двора. Как, должно быть, трепетали их юные сердца, когда они обменивались этими бессловесными посланиями! Сигналы, видимо, не были просто сентиментальной игрой, ибо, как выяснилось позднее, мистер Ройстер без особого удовольствия смотрел на слишком явные знаки внимания, оказываемые его дочери Эдгаром По. Джон Аллан тоже относился к ним не слишком сочувственно.
Наряду с другими честолюбивыми замыслами и стремлениями, которые питало полученное от дядюшки изрядное состояние, у хитроумного шотландца возникли новые соображения касательно дальнейшего образования Эдгара По. До того, как в 1825 году ему отошла большая часть добра, нажитого старым Гэльтом, планы Аллана относительно будущего его одаренного воспитанника, если таковые у него вообще имелись, вращались, по всей вероятности, вокруг магазина и складов фирмы «Эллис и Аллан», где трудом и радением Эдгар, быть может, добился бы со временем права на свою долю в деле или же скопил бы достаточно денег, чтобы открыть собственную торговлю, как когда-то сделали сами Аллан и Эллис. Вовсе не такая уж плохая перспектива. Известно, что Эдгар часто помогал в магазине и время от времени выполнял обязанности продавца и посыльного, которому доверяли важные бумаги и ценности, – в этом качестве он запомнился многим. Впрочем, имя его никогда не фигурировало в платежных ведомостях фирмы – очевидно, опекун со свойственной ему бережливостью относил оказываемые им мелкие услуги в счет стола и содержания, которые Эдгар получал в его доме. Все карманные деньги, какие у него бывали, давали ему «ма» и «тетя Нэнси». Их щедрости, как свидетельствуют его друзья и соученики, он был обязан более чем достаточными для его нужд суммами, тратились они столь же легко, как и доставались.
К тому времени Эдгар получил образование, каким могли похвалиться далеко не все его ричмондские сверстники. С покупкой нового дома и появлением у Аллана притязаний на более высокое положение в обществе изменились его взгляды и на будущее Эдгара. Ораторские способности юноши (в школе он не раз выигрывал состязания в красноречии), его склонность к литературе и интеллектуальным занятиям заставили Аллана всерьез задуматься о преимуществах, которые сулила карьера юриста – ведь многих она в конце концов привела в палаты конгресса. Не забывал он, разумеется, и о редкостных дарованиях Эдгара. Имелось и еще одно немаловажное обстоятельство: чтобы учиться в университете, Эдгару пришлось бы уехать из Ричмонда, а именно этого в силу весьма, как мы убедились, серьезных причин Аллан и желал больше всего. Так или иначе, речь об этом заходила все чаще и чаще, и в марте 1825 года Эдгар оставил школу г-на Берка, чтобы под руководством репетиторов начать подготовку к поступлению в Виргинский университет. Занятия продолжались всю весну, лето и осень 1825 года, и По с нетерпением ожидал того момента, когда переступит порог Виргинского университета. Несмотря на то что настроение его омрачали продолжающиеся семейные неурядицы, значительные перемены, которые принес собой переезд в новый дом, не могли не доставлять ему удовольствия. Круг его знакомств стал много шире – в своем стремлении занять подобающее их богатству место в обществе Алланы старались вести как можно более светский образ жизни, устраивали частые приемы и вскоре прославились гостеприимством и хлебосольством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125