Хватит слез у тебя, — тому мои беды залогом:
Неиссякаемым стал брак наш источником слез.
Дело мое таково, что ты не можешь не плакать, —
Пусть это средство тебе наша судьба ниспошлет.
105 Если б тебе за спасенье мое надлежало погибнуть, —
След проложила тебе в этом Адмета жена.
Стала бы ровнею ты Пенелопе, стыдливым обманом
Остановить пожелай грубый напор женихов.
Если бы мужу вослед из жизни уйти захотела,
110 Тут Лаодамии тень путь указала б тебе.
Взять с Ифиады пример ты могла бы, когда бы решила
Тело живое свое ввергнуть в горящий костер.
Ты умирать не должна, не нужна тебе ткань Пенелопы, —
Просто с мольбою к жене Цезаря ты обратись,
115 К той, что блистает своей добродетелью, так что седая
Древность не может при ней славою век наш затмить.
К той, что Юноне равна чистотой, красотою — Венере,
К той, что одна изо всех в браке под стать божеству.
Что же дрожишь и поодаль стоишь? Не безбожную Прокну
120 И не Ээтову дочь нужно растрогать мольбой,
Не Данаиду смягчить, не жену Атрида, не Сциллу,
Что в сицилийских водах чревом страшит моряков,
Не Телегонову мать, что мужей изменяет обличья,
И не Медузу в узлах змееподобных волос, —
125 Женщину, выше всех жен, на которой судьба показала
Зрячей себя и сняла ложный упрек в слепоте,
Ту, которой светлей, исключая Цезаря только,
Нет, никого на земле с края до края ее.
Выбери время для просьб подходящее, пусть не выходит
130 Твой осторожный корабль в плаванье против волны.
Нам прорицанья дает не во всякое время оракул,
Даже во храмы для нас доступ открыт не всегда.
Знаю, доколе все остается в Риме, как ныне,
Горе народу доколь не омрачает лица,
135 Радостный ныне и впредь, наравне с Капитолием чтимый,
Августов дом доколь мир сохранит и покой, —
До тех пор для тебя возможным сделают боги
Доступ и тщетны твои, верь мне, не будут слова.
Если она занята, отложи свое начинанье,
140 Бойся надежду мою лишнею спешкой сгубить.
Но и не мешкай, не жди, чтоб совсем она стала свободна:
Времени нет у нее даже себя умастить.
Как соберутся отцы досточтимые в зданье сената,
Ты постарайся пройти к ней через множество дел.
145 Если удастся тебе приблизиться к лику Юноны,
Помни о том, за кого ты начала хлопотать.
Трудно меня оправдать: обойди обвиненье молчаньем,
Речи свои ограничь проникновенной мольбой.
Тут промедленья слезам не давай и, к земле преклоняясь,
150 Руки свои протяни прямо к ногам божества.
Лишь об одном умоляй: от врагов чтобы дали уйти мне,
Хватит того, что судьба стала мне злейшим врагом.
Многое можно сказать, но ты, объятая страхом,
Разве что это одно сможешь, дрожа, прошептать.
155 Знаю, не будет вреда для тебя. Она угадает,
Что лишь величье ее так испугало тебя.
Будет неплохо и то, что слова прервутся слезами.
Слезы, бывает порой, значат не менее слов.
Пусть для того, что начнешь, окажется день благосклонным,
160 Час подходящим и все знаменья будут добры.
Только сначала в огонь, на святом алтаре разведенный,
Ладан великим богам с чистым вином принеси.
К Августу прежде других богов обращайся с молитвой,
К благочестивым его детям и верной жене.
165 Если бы только они отнеслись к тебе благосклонно,
Верны своей доброте, глядя на слезы твои!

II. Котте Максиму
Пусть пожеланья добра, которые я посылаю,
Котта, дойдя до тебя, вправду добро принесут,
Ибо сознанье того, что ты здоров, облегчает
Муки мои, будто я сам становлюсь здоровей.
5 Многие, слабы душой, покидают изодранный парус,
Ты, словно якорь, один держишь разбитый корабль.
Преданность славя твою, гетов забыть я о людях,
Что повернулись спиной вместе с Фортуной ко мне.
Молния бьет одного, а страх нагоняет на многих,
10 Кто поражен, от того вся отшатнется толпа.
Лишь начинает стена грозить возможным паденьем,
Вмиг очищают вокруг место тревога и страх.
Кто из пугливых с больным не стремится избегнуть общенья,
Чтобы самим от него близкий недуг не схватить?
15 Вот почему и к друзьям, что скорей поспешили покинуть
В страхе чрезмерном меня, нет неприязни в душе.
Нет, не то, чтобы в них и верность, и добрая воля
Вовсе исчезли, — богов грозных боялись они.
Были, пожалуй, они чересчур осторожны и робки,
20 Злыми, однако, назвать я их никак не могу.
Искренне милых друзей прощает чистое сердце,
С радостью их от любой освобождая вины.
Пусть же свободно вздохнут, и пусть им будет порукой
Верное слово мое: эту вину им простят.
25 Вы же, немногие, вы — всех лучше. В трудную пору
Вы не считали за стыд всячески мне помогать.
Только тогда и умрет благодарность за ваши услуги,
Как погребальный огонь в пепел меня обратит.
Нет, я ошибся: она с моей не кончится жизнью,
30 Если творенья мои будет потомство читать.
Тело бескровное — дань печальному месту сожженья,
Имя и честь не умрут в пламени сложенных дров.
Знаю: погиб и Тесей, и верный спутник Ореста,
В славе своей между тем живы и тот и другой.
35 Часто и вас восхвалять отдаленные станут потомки,
Будете в песнях моих яркою славой сиять.
Знают уже и теперь о вас савроматы и геты,
Ибо величье души здешние варвары чтут.
Преданность вашу на днях я стал хвалить перед ними
40 (Знаю и гетский теперь я, и сарматский язык).
Вдруг отозвался старик, стоявший с прочими рядом,
И, обратившись ко мне, молвил такие слова:
«Очень знакомо и нам, чужеземец, понятье о дружбе,
Здесь, где, далеко от вас, в Понт изливается Истр.
45 Место в Скифии есть, что зовется издревле Тавридой
И отстоит от страны гетов не так далеко.
В этой земле — не стыжусь отчизны — я и родился.
Феба родную сестру там почитает народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162