Затем узнал он от Антикла, что отец его подвергся лишению имущества, так как восстали на него родственники Демэнеты, и по их наговорам народ и собрание заподозрили его в убийстве. Тисба убежала из Афин с любовником, купцом из Навкратиса. И под конец рассказал Кнемон, что вместе с Антиклом он отправился в Египет в поисках за Тисбой, в надежде найти и привезти ее в Афины, чтобы опровергнуть клевету, возведенную на его отца, ее же предать наказанию. Претерпев много опасностей за все это время, он был взят в плен морскими разбойниками, убежал как-то от них и, высадившись в Египте, снова был захвачен разбойниками-волопасами, а затем ему довелось встретиться с Теагеном и Хариклеей. Рассказал он также об убийстве Тисбы и о том, что следовало за этим, вплоть до того, что было уже известно Каласириду и Навсиклу.При рассказе Кнемона у Навсикла возникали тысячи колебаний: то он думал признаться в своих отношениях к Тисбе, то решал отложить это на другой раз. Наконец он хоть и с трудом, но сдержался и промолчал, отчасти склоняясь к этому сам, отчасти из-за того, что ему помешала случайность: ведь едва они прошли около шестидесяти стадиев и уже приближались к деревне, в которой находился Митран, как повстречали кого-то из знакомых Навсикла и спросили его, куда он так поспешно направляется.– Навсикл, – сказал тот, – ты спрашиваешь, куда я спешу, как будто не знаешь, что ныне все мои стремления направлены только к тому, чтобы выполнять поручения Изиады из Хеммиса. Ей я возделываю землю, ей все доставляю. Из-за нее я бодрствую ночью и днем, ни в чем ей не отказывая. Если же эта Изиада не дает мне каких-либо – то важных, то незначительных – поручений, то для меня это тягостное наказание. Теперь я бегу, чтобы исполнить поручение возлюбленной, принести ей, как видишь, вот эту птицу: нильского финикоптера.– Какая у тебя снисходительная возлюбленная, – сказал Навсикл, – и как скромны ее поручения, если она требует от тебя финикоптера, а не самое птицу феникса, являющуюся к нам из Эфиопии или Индии Финикоптер , буквально «багрянокрыл» – птица действительно существующая: фламинго, упоминаемая и в «Птицах» Аристофана, ст. 272, тогда как феникс – баснословная птица, пурпурного цвета, прилетающая раз в пятьсот лет в Гелиополь (град Солнца). Ахилл Татий, посвятивший фениксу особый экскурс в своем романе (III, 25), говорит, что феникс эфиопского происхождения.

.Тот возразил:– Это уж ее привычка потешаться надо мной и над всем, что меня касается. Но вы-то куда идете и по какому делу?Когда они ответили, что спешат к Митрану, тот сказал:– Напрасно и впустую вы так торопитесь: Митрана нет в этих местах – он сегодня ночью отправился походом на Бессу против разбойников, населяющих эту деревню. Он взял в плен какого-то эллинского юношу и отослал его Ороондату в Мемфис, чтобы оттуда его доставили, по-видимому, в дар великому царю. Жители же Бессы и вновь назначенный ими начальник их Тиамид, совершив набег, отбили его и держат у себя.Знакомый Навсикла договаривал это уже на бегу.– Мне нужно спешить к Изиаде, – пояснил он, – она, верно, уже ожидает меня, все глаза проглядела. Как бы это промедление не принесло мне любовной бури. Она мастерица измышлять всякие необоснованные поводы, чтобы обвинять и морочить меня.Услышав эти вести, они долго стояли в недоумении из-за неожиданной неудачи в своих намерениях. В конце концов Навсикл ободрил их, предполагая, что не следует частичную и временную неудачу в предприятиях признавать за окончательную. Теперь надо вернуться в Хеммис, обсудить, что следует предпринять, и, приготовившись к более продолжительному путешествию, отправиться на поиски Теагена. Все равно, узнают ли они, что Теаген находится у разбойников-волопасов или у кого-нибудь другого, никогда не надо терять надежды найти его. Ведь и теперь, казалось Навсиклу, дело не обошлось без вмешательства божества: они встретили одного из знакомых и, руководствуясь его сообщениями, узнали, где следует искать Теагена – направление пути вело к разбойничьей деревне, как к ближайшей цели.Этими словами Навсикл без труда убедил их. В том, что узнали, усмотрели они еще одну надежду, и Кнемон со своей стороны советовал Каласириду не падать духом, уверяя, что Тиамид спасет Теагена. Итак, решено было вернуться, и путники возвратились обратно. Они нашли Хариклею, стоящую в дверях, ищущую их своим взором повсюду. Не заметив среди них Теагена, Хариклея горестно воскликнула.– Что это вы, отец, – сказала она, – одни, как ушли отсюда, так опять и возвращаетесь? Теаген, видно, умер. Если есть у вас что сообщить, то скажите скорее, ради богов, и не обостряйте моего горя затяжками. Есть ведь человеколюбие и в быстром извещении о несчастье: такой переход к ужасному скорее повергает душу в бесчувствие.Прервав чрезмерно горюющую, Кнемон сказал:– Как трудно с тобой, Хариклея. Ты всегда готова предсказывать худшее, хорошо хоть то, что слова твои оказываются ложью. Теаген жив и спасен волею богов.И он вкратце рассказал, как и кем. Каласирид промолвил:– Из этих слов, Кнемон, явствует, что ты никогда не любил, а то бы ты знал, что даже пустяки пугают влюбленных и во всем, что касается любимых, они верят только одним свидетелям: своим глазам. Отсутствие любимых уже вызывает боязливость и тревогу в любящих душах. Причиною является убеждение, что любимые разлучены с ними только потому, что какое-то досадное препятствие стоит на пути. Поэтому, друг мой, простим Хариклее, болеющей страданиями любви так хорошо, так основательно. Сами же войдем в дом и позаботимся о том, что надлежит делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110