даже так им едва ли удастся противостоять многочисленному неприятелю. Сам же он, под предлогом розысков Термутида и молитвы богам очага, удалился, никому не позволив следовать за собой, и, вне себя, повернул ко входу в пещеру.Трудно склонить нрав варвара, раз уж тот на что-нибудь устремился. Когда такой человек отчается в собственном спасении, он обычно сперва истребляет всех, кто ему дорог, потому ли, что обольщается надеждой пребывать с ними и после смерти, или потому, что пытается освободить их от вражеских рук и оскорблений. Те же чувства и Тиамида заставили позабыть обо всем, и он, словно сетями, окруженный противниками, охваченный любовью, ревностью и гневом, подойдя к пещере, с разбега спрыгнул вниз, громко крича и все время говоря по-египетски. Где-то у самого входа он наткнулся на женщину, обратившуюся к нему по-эллински. Двигаясь на ее голос, он схватился левой рукой за ее голову, а мечом пронзил ей грудь у самого сосца.И вот она горестно лежала там, испустив жалобный вопль, – последний, уже предсмертный, – а он выбежал наверх, поставил на место порог и насыпал над ним маленький земляной холмик.– Вот тебе от меня свадебные подарки! – проговорил он со слезами и, вернувшись к кораблям, застал остальных уже помышлявшими о бегстве; поблизости виднелись враги. Он увидел и Термутида, который пришел с овцой для жертвоприношения. Тиамид обратился к нему с бранью, сказал, что сам он только что принес прекраснейшую из жертв, затем вошел в лодку – кроме него, там были еще только Термутид и гребец, так как больше не могут поднять озерные лодки, грубо выдолбленные из цельного куска дерева, из толстого ствола. Отчалили одновременно на другом челноке и Теаген вместе с Кнемоном, и другие разбойники – на других лодках. Так поступили все.Разбойники удалились на малое расстояние от острова, скорее проплыли вокруг, чем отплыли от него, перестали грести и стали выстраивать суда в один ряд, чтобы грудью встретить натиск противника, который еще только приближался. Но даже и плеска весел не вынесли разбойники: при виде врагов многие сразу же бежали, а некоторые не выдержали воинственного шума. Отступили и Теаген с Кнемоном, но не страх был у них главной причиной.Один только Тиамид – оттого ли, что стыдился бегства, а скорее оттого, что не был в силах пережить Хариклею, – бросился прямо на врагов.Уже завязался рукопашный бой, когда кто-то закричал:– Вот он, Тиамид! Все на него!И сейчас же, построив суда кольцом, они заключили его в середину. Тиамид защищался и своим копьем ранил, убивал, но схватка была самая удивительная: никто из воинов не метал копья и не заносил меча, каждый прилагал все усилия, чтобы захватить Тиамида живьем. А тот очень долго сопротивлялся, пока не отняли у него копья, за которое ухватилось сразу несколько человек, и пока не лишился он своего щитоносца, сражавшегося блистательно с ним вместе и получившего, по-видимому, смертельную рану. В безнадежном отчаянии щитоносец кинулся в озеро и, вынырнув благодаря своему уменью плавать вне выстрела, с трудом доплыл до болота; никто и не думал его преследовать. Враги уже захватили Тиамида, и пленение одного человека считали полной победой. Потеряв столько друзей, они больше ликовали, захватив убийцу живьем, чем горевали об утрате близких.Деньги бывают дороже жизни для разбойников, и то, что именуется родством и дружбой, определяется одной лишь наживой. Так случилось и с этими – теми самыми, которые у Гераклова устья бежали от Тиамида и его отряда.Негодуя, что отнято было у них чужое добро, и оплакивая потерю добычи, словно то было их собственное достояние, собрали они всех оставшихся дома, призвали также на помощь окрестные поселки, сговорившись о равном и одинаковом для всех разделе добычи. Они предводительствовали в этом походе, а живьем захватили Тиамида вот по какой причине.В Мемфисе был у него брат Петосирид. Он, хоть и был младшим, хитростью отнял у Тиамида унаследованный от отцов священный пророческий сан, а затем, узнав, что его старший брат стал вождем разбойников, устрашился, как бы тот, выждав срок, не появился однажды, или как бы время не раскрыло его коварства. Вместе с тем он чувствовал, что многие подозревают его в убийстве Тиамида, который нигде не появлялся; поэтому Петосирид послал в разбойничьи поселки объявить, что обещает много денег и скота всякому, кто доставит Тиамида живым. Прельщенные этим разбойники даже в кипении боя не оставляли мысли о наживе и, когда кто-то узнал Тиамида, захватили его ценою многих смертей. Они доставили его на сушу связанным и отделили половину отряда для охраны, а он все время бранил их мнимое человеколюбие и негодовал на оковы сильнее, чем негодовал бы на смерть. Остальные разбойники направились к острову, чтобы разыскать там сокровища и желанную добычу. Обегав весь остров, не оставив ни одной части его необысканной, они, вопреки ожиданиям, не нашли ничего или очень мало – только то, что осталось не спрятанным в подземную пещеру. Вечер уже приближался, вселяя в них страх оставаться на острове, и, боясь, как бы не устроили им засаду разбежавшиеся враги, они ушли обратно к своим. КНИГА ВТОРАЯ Так остров опустошался огнем. Пока солнце стояло высоко, Теаген и Кнемон не замечали бедствия – днем яркость огня под лучами бога меркнет; когда же солнце закатилось и надвинулась ночь, пламя, вспыхнув необоримо, стало заметно издалека.Они, полагаясь на темноту, выглянули из болота и ясно увидели, что остров уже охвачен пожаром. Теаген бьет себя по голове, рвет на себе волосы.– Пусть окончится жизнь моя сегодня, – говорит он, – пусть свершится, пусть разрешится все – страхи, опасности, тревоги, ожидания, любовные желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110