Облегчившись, помыв руки, лицо и сполоснув рот, он чувствовал себя уже почти человеком. Для окончательного пробуждения необходима была сигарета.
На дворе творилось неописуемое. Там, где еле хватало места для неполной роты, толпилась половина батальона. Среди БМД сиял черным лаком «Мерседес».
— Что такое, что за херня? — спросил Глеб.
— Сами удивляемся, что за херня, товарищ капитан, — ответил Петраков. — В городе был бой. Наших вышибли. Грачев приехал, видите.
— Ах ты ж, господи, — Глеб затоптал «бычок» — Я думал, только Спас, а тут весь иконостас. А где товарищ майор?
—Где-то здесь, — Стумбиньш с трудом подавлял зевоту. — Они пробивались вместе.
—Откуда пробивались? Куда пробивались?
— Из Ялты — сюда, если я правильно понял, — зампотех, в свою очередь, достал сигарету.
— Трам-тарарам, — с чувством сказал Глеб. — Артем, а ты что думаешь? Что произошло?
— Не иначе как вторжение марсиан, — сказал Верещагин. — Не задавайте идиотских вопросов, Глеб, и не получите идиотских ответов. Конечно, это местные.
— Этого быть не может! — сказал Петраков. — Местные за нас. Они сами нас позвали!
— Ну, тогда остаются только марсиане.
— Хватит глупых шуток, — оборвал Стумбиньш. — Что мы будем делать?
— Что товарищи командиры скажут, то и будете.
К ним приближался штабной полковник.
Черт, подумал Глеб. — Черт, черт, черт. А так все хорошо начиналось. Цветы летели на БМД, девушки вешались на шею. За один день людей достали до того, что они за оружие взялись…
— Товарищи офицеры, где здесь можно спокойно поговорить? — спросил штабной полковник.
— В комнате отдыха, — быстро ответил Глеб.
— Очень хорошо, — полковник развернулся.
На «военный совет в Филях» не позвали ни капитана, ни старлея.

* * *
— Артем, ты что делать собираешься?
— Выполнять приказ. У тебя какой приказ? Занять эту гору и держаться на ней. Ну, так вот сиди и не рыпайся. И я буду сидеть и не рыпаться. Будем оба выполнять приказ.
А спецназовец перестал выглядеть вечным победителем, отметил Глеб. Если днем он походил на немца в июле 41-го, то ночью больше напоминал немца в июле 42-го. Капитан разглядел и красноватые глаза, и нервное постукивание пальцами по кобуре. Хотя лицо по-прежнему оставалось доброжелательно-непроницаемым.
— Пойдем выпьем кофе, — предложил старший лейтенант.
— Что?
— А что еще делать?
Они перебрались в кабинет и дернули «эспресо» из кофеварки.
— Шамиль, — приказал Верещагин татарину, — завари для товарищей командиров.
Глеб ухватился пальцами за притолоку двери и подтянулся на одной руке.
— Дернул черт заснуть, — пожаловался он. — Теперь глаза слипаются. Как ты?
— Это дело нужно перетоптать, — с видом знатока ответил старлей. — Накатывает волнами. Если каждый новый приступ сонливости переносить на ногах, то все яки.
Согревая ладони о стакан, Глеб сел прямо на стол и начал перебирать канцелярские принадлежности. Кабинет начальника службы охраны, как и всякий кабинет, нес на себе отпечаток личности своего хозяина. Глеб попробовал представить себе этого человека. Большой раздолбай, судя по всему. Бумаги свалены в порядке «свой поймет, чужой не догадается», канцелярские принадлежности разбросаны без лада по ящикам стола, четыре маркера запиханы в стаканчик для карандашей, хотя у них есть своя подставочка… Творческий человек.
Капитан взял со стола штучку непонятного назначения и неприятного вида, щелкнул два раза хромированными клыками.
— И на кой вот эта вэшчь? — спросил он.
— Скрепки выдергивать, — Верещагин бросил в его сторону быстрый взгляд и снова уставился в окно.
— С ума сойти. Только для этого? И больше ни для чего? Что, ножиком скрепку нельзя отогнуть?
— Общество потребления, Глеб. Нужны рабочие места, нужно что-то делать из отходов пластика и стали, нужно давать работу куче рекламных агентств… Здесь масса народу занята тем, что придумывает, как бы получше сделать, а потом получше продать ненужную вещь. Конечно, можно скрепки вытягивать ножом, можно ножницами, можно ногтями или зубами. Можно пиво разливать в канистры, а пирожки заворачивать в газеты, а пластиковые пакетики стирать и сушить на прищепке. Но это — общество потребления, и они ни за что не откажутся от вот таких штучек. Покупай больше, работай меньше, жри слаще. Вот такая теперь у них философия.
— Слушай, ты! — Глеб смял в руке пластиковый стаканчик. — Ты, конечно, великий специалист по «их нравам». Прям-таки наш замполит Захаров. Я понимаю — заграночки, разведка, то да се… Но скажи — неужели это нормально, что я, офицер Советской Армии, сыну своему кроссовки купить не могу? Что, так трудно выпуск кроссовок в стране наладить? Ладно, «жрите больше» — это философия глупая и неправильная, я согласен. Но почему нельзя жрать столько, сколько надо, не больше и не меньше? Почему у нас только Москва жрет от пуза, а в глубинке — шаром покати? Почему они при своей отсталой системе так с жиру бесятся, что придумали машинку для выдергивания скрепок, а мы со своей передовой системой сидим голые и босые? Давайте мы немного поживем в обществе потребления, а там уж сами решим, хорошо это или плохо.
— Глеб, ну вот если я тебе скажу, что плохо — поверишь?
— Да чем, чем плохо, скажи мне?
— Да тем, что никто уже не хочет ни за что бороться. И когда приходит хана — в лице нас с тобой, Глеб! — все сидят, сложив ручки на животе, и ждут, что кто-то их выручит. И я не буду их за это осуждать. Понимаешь, трудно человеку подыхать с оружием в руках за то, чтобы кто-то через год купил себе новый автомобиль.
— Да что ты такое городишь, Артем! Ты вспомни, за что воевали наши отцы — за то, чтобы мы пожили наконец-то по-человечески!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238