ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И таким образом вы от меня ничего не добьетесь!
— Похвальная предусмотрительность, Имя-отчество. И в самом деле, а вдруг я провокатор? — он рассмеялся. — Ладно, сегодня вечером вам будут представлены доказательства того, что я не пытался вас прощупывать на лояльность, и не шутил. До встречи.
* * *
Симферополь, 3 июня, 2100-2230
Верещагин первые девять лет своей жизни фактически провел на рыбацком баркасе, где сырая рыба, приправленная морской солью, была обычной закуской под сухое белое вино. Поэтому никакой экзотики в сырой рыбе, приправленной водорослями и острой соевой пастой, он не видел.
Капитан Пепеляев, напротив, вырос и прожил всю жизнь в Симфи, и находил японскую кухню очень экзотичной — жаль только, дороговатой.
Поэтому первый выбрал единственное блюдо, не внушавшее подозрений — говядину, нарезанную ломтиками и тоже поданную сырой: ее нужно было брать палочками и макать в котелочек с кипящим маслом. Второй запивал пивом сасими, орудуя палочками так же ловко, как герой “Семи самураев”.
Если не знать, что он юрист, можно было принять его за военного врача.
Юрий Пепеляев оказался именно таким, каким Арт представлял его по голосу — он вообще редко ошибался, реконструируя по голосу внешность человека, с которым предстояло увидеться. Седоватый — соль с перцем; небольшого роста, темнолицый Пепеляев был некрасив, но с первого взгляда внушал симпатию. Есть такая разновидность лиц, есть даже актерский типаж “красивый урод”. Было ли мужественное обаяние Пепеляева профессиональным или природным — оно было мощным. И это при том, что капитан не пытался улыбаться или демонстрировать дружелюбие, казался даже мрачноватым.
— Я просмотрел оба дела, — без предисловий сказал Пепеляев, когда официант (высокий, широкоплечий, голубоглазый — словом, типичный японец) унес пустые тарелки и подал чай. — Вы хотите, чтобы я за них взялся? Хотите, чтобы я добился осуждения (он на секунду прикрыл глаза, вспоминая) Прядкина, Ерыкалова, Расулова, Джакели и Колыванова как военных преступников?
— А это возможно?
— Господин полковник, вам-то должно быть известно, что совсем невозможного в мире мало. Но эти два дела я бы отнес именно по разряду невозможного.
— Почему? — спросил Арт. — Объясните мне, тупому.
— Хорошо, — помедлив, сказал Пепеляев. — Начнем сначала. Вы верите в абсолютную беспристрастность и справедливость Фемиды?
Артем подумал, прежде чем ответить.
— Все мы люди.
— Хорошо, что вы это понимаете. Чем больше общество пытается быть правовым и защищать всех без изъятия своих граждан, тем больше оно создает сложных и разветвленных законов. Чем больше этих законов, тем в большую зависимость попадает человек. Зависимость от тех, кто эти законы знает, понимает и толкует. В результате суд превращается не в поединок закона и преступления, как должно быть, а в поединок между юристами. И чаще всего дело выигрывает не тот, кто прав, а тот, чей адвокат подготовлен лучше и старается больше.
Капитан, закончив вступление, отхлебнул чаю и продолжил:
— Этим ублюдкам кто-то подсказал, как действовать на суде и что говорить. А штабс-капитану Левкович и вашей жене никто ничего не подсказывал, и все разыграли как по нотам. Штабс-капитан Левкович под присягой подтвердила, что находилась в ту ночь в нетрезвом состоянии, она ошиблась при опознании, поэтому для суда она — ненадежный свидетель.
— Она неправильно указала на одного — поэтому оправдали всех?
— Да, так и делается. Иначе как предотвратить попытки оговора?… Дальше: не было медицинской экспертизы, поэтому нет документальных свидетельств самого факта избиения и изнасилования.
— Знаете, как-то не до этого было…
— Знаю, сам за пулемет подержаться успел. Но вот эта вот баба с завязаными глазами и весами как на базаре, она признает только документы. А так получается — слово мадемуазель Левкович против слова четверых пленных офицеров. Конечно, если бы я там был с самого начала, я бы и при том раскладе выкрутил против щенка Яши Кивелиди, которому давно хочу надрать задницу. Но так уж вышло, что обвинителем был не я, а эта квашня, Горчицын. Который позволил Яше сделать из своей свидетельницы котлету. Теперь, если Рахиль Левкович изменит показания, это будет говорить не в ее пользу. Но, как я понял, дело мадемуазель Левкович интересует вас не в первую очередь.
— Вы правильно поняли.
— Артемий Павлович…
— Арт. Просто Арт. Мне неловко, когда люди старше меня называют меня по отчеству.
— Хорошо, Арт. У нас будет тяжелый разговор.
— Ничего.
— Если начистоту: снять обвинение — это самое лучшее, что могла сделать Тамара Андреевна.
— Я не понимаю. Он же признал свою вину…
— Нет. Он признал только факт sexual intercource, изнасилованием это он не считает.
— Мразь…
— Я полностью согласен с вами в этической оценке. Но с юридической точки зрения ваша жена также признала этот акт добровольным.
— Нет. Она не могла этого сделать…
— Ну, она не декларировала свое горячее желание, объектом которого был майор Колыванов… Защита задавала ей “безобидные” вопросы, она на них честно отвечала. Добровольно ли она пошла с майором в свою комнату? Да. Понимала ли она, что там произойдет? Да. Пыталась ли она сопротивляться и звать на помощь? Нет. Перестаньте гнуть вилку, на вас смотрят.
— А суду не приходило в голову, что сопротивляться и звать на помощь было бесполезно? Что он мог просто отдать ее своим солдатам?
— Во-первых, не суду, а следственной комиссии. Во-вторых, область допущений лежит вне нашей юрисдикции. Допустить можно что угодно. Если бы это действительно произошло — это стало бы предметом разбирательства, а коль скоро это только могло произойти…
— Он ее бил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238
— Похвальная предусмотрительность, Имя-отчество. И в самом деле, а вдруг я провокатор? — он рассмеялся. — Ладно, сегодня вечером вам будут представлены доказательства того, что я не пытался вас прощупывать на лояльность, и не шутил. До встречи.
* * *
Симферополь, 3 июня, 2100-2230
Верещагин первые девять лет своей жизни фактически провел на рыбацком баркасе, где сырая рыба, приправленная морской солью, была обычной закуской под сухое белое вино. Поэтому никакой экзотики в сырой рыбе, приправленной водорослями и острой соевой пастой, он не видел.
Капитан Пепеляев, напротив, вырос и прожил всю жизнь в Симфи, и находил японскую кухню очень экзотичной — жаль только, дороговатой.
Поэтому первый выбрал единственное блюдо, не внушавшее подозрений — говядину, нарезанную ломтиками и тоже поданную сырой: ее нужно было брать палочками и макать в котелочек с кипящим маслом. Второй запивал пивом сасими, орудуя палочками так же ловко, как герой “Семи самураев”.
Если не знать, что он юрист, можно было принять его за военного врача.
Юрий Пепеляев оказался именно таким, каким Арт представлял его по голосу — он вообще редко ошибался, реконструируя по голосу внешность человека, с которым предстояло увидеться. Седоватый — соль с перцем; небольшого роста, темнолицый Пепеляев был некрасив, но с первого взгляда внушал симпатию. Есть такая разновидность лиц, есть даже актерский типаж “красивый урод”. Было ли мужественное обаяние Пепеляева профессиональным или природным — оно было мощным. И это при том, что капитан не пытался улыбаться или демонстрировать дружелюбие, казался даже мрачноватым.
— Я просмотрел оба дела, — без предисловий сказал Пепеляев, когда официант (высокий, широкоплечий, голубоглазый — словом, типичный японец) унес пустые тарелки и подал чай. — Вы хотите, чтобы я за них взялся? Хотите, чтобы я добился осуждения (он на секунду прикрыл глаза, вспоминая) Прядкина, Ерыкалова, Расулова, Джакели и Колыванова как военных преступников?
— А это возможно?
— Господин полковник, вам-то должно быть известно, что совсем невозможного в мире мало. Но эти два дела я бы отнес именно по разряду невозможного.
— Почему? — спросил Арт. — Объясните мне, тупому.
— Хорошо, — помедлив, сказал Пепеляев. — Начнем сначала. Вы верите в абсолютную беспристрастность и справедливость Фемиды?
Артем подумал, прежде чем ответить.
— Все мы люди.
— Хорошо, что вы это понимаете. Чем больше общество пытается быть правовым и защищать всех без изъятия своих граждан, тем больше оно создает сложных и разветвленных законов. Чем больше этих законов, тем в большую зависимость попадает человек. Зависимость от тех, кто эти законы знает, понимает и толкует. В результате суд превращается не в поединок закона и преступления, как должно быть, а в поединок между юристами. И чаще всего дело выигрывает не тот, кто прав, а тот, чей адвокат подготовлен лучше и старается больше.
Капитан, закончив вступление, отхлебнул чаю и продолжил:
— Этим ублюдкам кто-то подсказал, как действовать на суде и что говорить. А штабс-капитану Левкович и вашей жене никто ничего не подсказывал, и все разыграли как по нотам. Штабс-капитан Левкович под присягой подтвердила, что находилась в ту ночь в нетрезвом состоянии, она ошиблась при опознании, поэтому для суда она — ненадежный свидетель.
— Она неправильно указала на одного — поэтому оправдали всех?
— Да, так и делается. Иначе как предотвратить попытки оговора?… Дальше: не было медицинской экспертизы, поэтому нет документальных свидетельств самого факта избиения и изнасилования.
— Знаете, как-то не до этого было…
— Знаю, сам за пулемет подержаться успел. Но вот эта вот баба с завязаными глазами и весами как на базаре, она признает только документы. А так получается — слово мадемуазель Левкович против слова четверых пленных офицеров. Конечно, если бы я там был с самого начала, я бы и при том раскладе выкрутил против щенка Яши Кивелиди, которому давно хочу надрать задницу. Но так уж вышло, что обвинителем был не я, а эта квашня, Горчицын. Который позволил Яше сделать из своей свидетельницы котлету. Теперь, если Рахиль Левкович изменит показания, это будет говорить не в ее пользу. Но, как я понял, дело мадемуазель Левкович интересует вас не в первую очередь.
— Вы правильно поняли.
— Артемий Павлович…
— Арт. Просто Арт. Мне неловко, когда люди старше меня называют меня по отчеству.
— Хорошо, Арт. У нас будет тяжелый разговор.
— Ничего.
— Если начистоту: снять обвинение — это самое лучшее, что могла сделать Тамара Андреевна.
— Я не понимаю. Он же признал свою вину…
— Нет. Он признал только факт sexual intercource, изнасилованием это он не считает.
— Мразь…
— Я полностью согласен с вами в этической оценке. Но с юридической точки зрения ваша жена также признала этот акт добровольным.
— Нет. Она не могла этого сделать…
— Ну, она не декларировала свое горячее желание, объектом которого был майор Колыванов… Защита задавала ей “безобидные” вопросы, она на них честно отвечала. Добровольно ли она пошла с майором в свою комнату? Да. Понимала ли она, что там произойдет? Да. Пыталась ли она сопротивляться и звать на помощь? Нет. Перестаньте гнуть вилку, на вас смотрят.
— А суду не приходило в голову, что сопротивляться и звать на помощь было бесполезно? Что он мог просто отдать ее своим солдатам?
— Во-первых, не суду, а следственной комиссии. Во-вторых, область допущений лежит вне нашей юрисдикции. Допустить можно что угодно. Если бы это действительно произошло — это стало бы предметом разбирательства, а коль скоро это только могло произойти…
— Он ее бил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238