ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Аэродромная обслуга, охрана, коммандос из качинского полка специальных операций — вот далеко не полный список. Но никто из них не хочет жениться на военной. Кроме того, свою роль играют слухи о том, какое воздействие оказывают на женский организм вибрации при полетах на геликоптере.
А поскольку обета девственности ни одна из «Вдов» не давала, а знакомиться со штатскими особенно некогда, начинается связь с военным. Якобы тайная. Все о ней все знают и наблюдают с интересом, как за «мыльной оперой», которая разворачивается тут же, в натуре. Связь тянется год, полтора или два, а потом — с треском и болью рвется.
И тогда женщина решает: гори все огнем! Будем пользоваться мужчинами так, как они — нами. Берешь мужчину. Пользуешься некоторое время. Потом выбрасываешь. Если он обижен — извини, дорогой, это твои проблемы.
На армейском рождественском балу Тамара искала мужчину. Взять. Попользоваться. Выбросить.
Она была не кровожадна. Если ему это не доставит неприятностей — что ж, она не против. По правде говоря, ей все равно.
Офицер-егерь оказался весьма привлекательной мишенью. Он единственный на всем этом сборище не собирался флиртовать. Это был вызов. Вызов Тамара не могла проигнорировать.
Откуда ей было знать, что бронзовые глаза этого человека — ловушка, что его улыбка — капкан, а руки — оковы?
Откуда ей было знать, что и сам он найдет в ее глазах западню и не пожелает из нее выбраться?
Это тянулось уже два года, и одно ей было непонятно — отчего она еще не послала все к чертям? Отчего она выдергивает куски из своих выходных, проводя их в дешевых мотелях, дорогих гостиницах, на чужих яхтах, в туристических кемпингах, в конце концов — на его бахчисарайской квартире? Каждый раз в ожидании очередной встречи она готовилась произнести решающую фразу: «Арт, это все не имеет смысла, давай расстанемся, пока мы еще не совсем очертели друг другу, и в силах сохранить об этом только хорошие воспоминания…» Но, оказываясь рядом с ним, попадая в кольцо его рук, она забывала эту фразу, и вспоминала ее только тогда, когда на очередной постели они погружались в сонный эпилог свидания. В этот момент не хотелось говорить такие слова — вообще не хотелось портить этот момент какими-либо словами. И она засыпала, сказав себе: в следующий раз, как-нибудь в следующий раз, обязательно, но — в следующий раз… А в следующий раз все повторялось сначала.
Над столами плыли «Странники в ночи», несколько пар томно топталось перед пустующей эстрадой, Тамара считала секунды, в течение которых мороженое таяло в кофе. Глянцевый айсберг медленно погружался в дымящуюся черную лаву, распространяя по ее поверхности бело-бежево-смугло-коричнево-черные разводы.
«Если растает раньше, чем закончится песня, — скажу,» — решила она, но на середине второго куплета увидела, что айсберг уже утонул больше, чем наполовину. Мгновенно она установила новый срок: второй припев, и горько посмеялась про себя над этой детской хитростью.
Когда песня закончилась, поверхность чашки была ровно-бежевой и гладкой. Тамара криво усмехнулась.
В этот миг из глубин чашки всплыл крохотный белый гладыш, выступил над поверхностью наглым пупырышком. «В следующий раз,» — решила она и вздохнула с облегчением.
Кофе она, конечно, себе испортила, ибо сам смысл кофе с мороженым — восхитительный контраст между белой ледяной сладостью и горячей черной горечью. А так — получился кофе со сливками, то есть нечто крайне банальное и неромантичное.
Музыка стихла. На эстраде появился конферансье:
— Дамы и господа! Леди и джентльмены! Имею честь представить вам мадемуазель Нелли Данич!
Мадемуазель поприветствовали бурными аплодисментами.
— Ее называют нашей Камбуровой, — тихо сказал Арт.
Оркестр вразнобой настраивался. Мадемуазель — плоская до полной маскулинности блондинка в костюме Пьеро — раскланивалась с публикой.
— По случаю близкого воссоединения мадемуазель подготовила программу из замечательных песен на слова современных русских поэтов, — доложил администратор, хозяйским жестом похлопал Нелли по спине и удалился.
Оркестр взял мелодию, незнакомую Тамаре. Что-то древнее, темное и русское звучало в этих тактах, и наконец Тамара сообразила: гитара имитирует колокольный перезвон. Мелодия развернулась, пробуя силы, и грянула одновременно с мощным голосом певицы — Тамара даже удивилась, как в таком тщедушном теле может скрываться такой сильный голос -
Стоишь, плечами небо тронув,
Превыше помыслов людских,
Превыше зол, превыше тронов,
Превыше башен городских…
Раскрыты крылья слюдяные,
Стрекозьим трепетом шурша,
И ветры дуют ледяные,
И люди смотрят, чуть дыша
Ты ощутишь в своем полете
Неодолимый вес земли,
Бессмысленную тяжесть плоти,
Себя, простертого в пыли…
Досадуя на то, что так неудачно села и приходится выворачивать шею, чтобы увидеть эстраду, Тамара развернулась. Тоненькая певица и впрямь была хороша. Раскинув руки, закрыв глаза, она словно неслась над темным залом, хотя и не сместилась ни на миллиметр, и даже лицо ее было бесстрастно, как у танцовщицы фламенко, но летящий, зовущий, могучий голос передавал все: и дикую, необузданную энергию российских ветров, и синеву недосягаемых небес, и стремительный полет, и жестокое падение…
…И гогот злобного базара,
И горожанок робкий страх -
О, Божья и людская кара!
О, человек! О, пыль! О, прах!
Арт слушал так, как будто это последняя хорошая песня в его жизни. Чтобы вывести его их этого состояния, она наступила ему на ногу.
— В первый раз слышу такую аранжировку, — сказал он, когда песня закончилась, и взмокшая Нелли Данич смущенно поклонилась посетителям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238
А поскольку обета девственности ни одна из «Вдов» не давала, а знакомиться со штатскими особенно некогда, начинается связь с военным. Якобы тайная. Все о ней все знают и наблюдают с интересом, как за «мыльной оперой», которая разворачивается тут же, в натуре. Связь тянется год, полтора или два, а потом — с треском и болью рвется.
И тогда женщина решает: гори все огнем! Будем пользоваться мужчинами так, как они — нами. Берешь мужчину. Пользуешься некоторое время. Потом выбрасываешь. Если он обижен — извини, дорогой, это твои проблемы.
На армейском рождественском балу Тамара искала мужчину. Взять. Попользоваться. Выбросить.
Она была не кровожадна. Если ему это не доставит неприятностей — что ж, она не против. По правде говоря, ей все равно.
Офицер-егерь оказался весьма привлекательной мишенью. Он единственный на всем этом сборище не собирался флиртовать. Это был вызов. Вызов Тамара не могла проигнорировать.
Откуда ей было знать, что бронзовые глаза этого человека — ловушка, что его улыбка — капкан, а руки — оковы?
Откуда ей было знать, что и сам он найдет в ее глазах западню и не пожелает из нее выбраться?
Это тянулось уже два года, и одно ей было непонятно — отчего она еще не послала все к чертям? Отчего она выдергивает куски из своих выходных, проводя их в дешевых мотелях, дорогих гостиницах, на чужих яхтах, в туристических кемпингах, в конце концов — на его бахчисарайской квартире? Каждый раз в ожидании очередной встречи она готовилась произнести решающую фразу: «Арт, это все не имеет смысла, давай расстанемся, пока мы еще не совсем очертели друг другу, и в силах сохранить об этом только хорошие воспоминания…» Но, оказываясь рядом с ним, попадая в кольцо его рук, она забывала эту фразу, и вспоминала ее только тогда, когда на очередной постели они погружались в сонный эпилог свидания. В этот момент не хотелось говорить такие слова — вообще не хотелось портить этот момент какими-либо словами. И она засыпала, сказав себе: в следующий раз, как-нибудь в следующий раз, обязательно, но — в следующий раз… А в следующий раз все повторялось сначала.
Над столами плыли «Странники в ночи», несколько пар томно топталось перед пустующей эстрадой, Тамара считала секунды, в течение которых мороженое таяло в кофе. Глянцевый айсберг медленно погружался в дымящуюся черную лаву, распространяя по ее поверхности бело-бежево-смугло-коричнево-черные разводы.
«Если растает раньше, чем закончится песня, — скажу,» — решила она, но на середине второго куплета увидела, что айсберг уже утонул больше, чем наполовину. Мгновенно она установила новый срок: второй припев, и горько посмеялась про себя над этой детской хитростью.
Когда песня закончилась, поверхность чашки была ровно-бежевой и гладкой. Тамара криво усмехнулась.
В этот миг из глубин чашки всплыл крохотный белый гладыш, выступил над поверхностью наглым пупырышком. «В следующий раз,» — решила она и вздохнула с облегчением.
Кофе она, конечно, себе испортила, ибо сам смысл кофе с мороженым — восхитительный контраст между белой ледяной сладостью и горячей черной горечью. А так — получился кофе со сливками, то есть нечто крайне банальное и неромантичное.
Музыка стихла. На эстраде появился конферансье:
— Дамы и господа! Леди и джентльмены! Имею честь представить вам мадемуазель Нелли Данич!
Мадемуазель поприветствовали бурными аплодисментами.
— Ее называют нашей Камбуровой, — тихо сказал Арт.
Оркестр вразнобой настраивался. Мадемуазель — плоская до полной маскулинности блондинка в костюме Пьеро — раскланивалась с публикой.
— По случаю близкого воссоединения мадемуазель подготовила программу из замечательных песен на слова современных русских поэтов, — доложил администратор, хозяйским жестом похлопал Нелли по спине и удалился.
Оркестр взял мелодию, незнакомую Тамаре. Что-то древнее, темное и русское звучало в этих тактах, и наконец Тамара сообразила: гитара имитирует колокольный перезвон. Мелодия развернулась, пробуя силы, и грянула одновременно с мощным голосом певицы — Тамара даже удивилась, как в таком тщедушном теле может скрываться такой сильный голос -
Стоишь, плечами небо тронув,
Превыше помыслов людских,
Превыше зол, превыше тронов,
Превыше башен городских…
Раскрыты крылья слюдяные,
Стрекозьим трепетом шурша,
И ветры дуют ледяные,
И люди смотрят, чуть дыша
Ты ощутишь в своем полете
Неодолимый вес земли,
Бессмысленную тяжесть плоти,
Себя, простертого в пыли…
Досадуя на то, что так неудачно села и приходится выворачивать шею, чтобы увидеть эстраду, Тамара развернулась. Тоненькая певица и впрямь была хороша. Раскинув руки, закрыв глаза, она словно неслась над темным залом, хотя и не сместилась ни на миллиметр, и даже лицо ее было бесстрастно, как у танцовщицы фламенко, но летящий, зовущий, могучий голос передавал все: и дикую, необузданную энергию российских ветров, и синеву недосягаемых небес, и стремительный полет, и жестокое падение…
…И гогот злобного базара,
И горожанок робкий страх -
О, Божья и людская кара!
О, человек! О, пыль! О, прах!
Арт слушал так, как будто это последняя хорошая песня в его жизни. Чтобы вывести его их этого состояния, она наступила ему на ногу.
— В первый раз слышу такую аранжировку, — сказал он, когда песня закончилась, и взмокшая Нелли Данич смущенно поклонилась посетителям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238