— Теперь ты можешь очиститься по всем правилам.
— Правилам? — Брови Бекки сошлись. — Я воспитана на том, чтобы стирать то, что нуждается в стирке, и мне для этого никакие правила не нужны.
— Но тебе придется выстирать и себя, — ответил Гилбер. — На этот случай мой народ имеет специальные и очень определенные правила, которые должны выполняться неукоснительно. Я изложу их тебе, и ты снова будешь чиста.
— Меня тошнит от болтовни твоего народа насчет очищения. У меня давно уже нет кровей! Что может быть чище этого, хотела бы я знать?
— Закон говорит, что пока ты не очистишь себя как положено, скверна еще находится на тебе.
— Сдается мне, что и твой и мой народы могли бы обойтись гораздо меньшим числом законов и обычаев, — буркнула Бекка. — Надеюсь, ты мне дашь знать, когда твой Бог сочтет меня достаточно чистой?
Его губы чуть тронула улыбка, которую он вовсе не собирался демонстрировать.
— Ну а надо ли говорить об этом столь прямо, мой ангел?
— А что ты мне сделаешь? — парировала Бекка, которой было приятно, что наконец можно немного пошутить. — Швырнешь меня в озеро? Посмотрела бы я, как ты это сделаешь! Ты же до меня дотронуться не можешь, пока на мне скве-р-р-на! — И она показала ему язык.
— Зато я могу, — закричала Вирги и, не тратя лишних слов, сильно толкнула Бекку. Раздался всплеск. Вирги и Гилбер чуть животики не надорвали от смеха, глядя на барахтающуюся и отплевывающуюся Бекку.
Бекка вскочила на ноги и зашлепала к берегу, крича:
— Ну, Вирги, когда я вылезу отсюда, я тебя…
Черная девочка, пританцовывая, отбежала от берега, подпрыгивая, как шарик, наполненный радостью, и не обращая внимания на угрозы.
— Сначала ты жаловалась, что он не подходит к тебе и не подпускает к себе, а теперь не хочешь сделать то, что разом покончило бы со всеми твоими заботами, — радостно вопила она. — Вот я и помогла тебе решиться!
Гилбер ждал, чтобы помочь Бекке выйти на сухое место. Она бросала на него яростные взгляды из-под мокрой массы волос и сурово предупредила:
— Только хихикни, Гилбер Ливи, и сам испробуешь того же!
— Даже и во сне не позволю себе такого, — ответил Гилбер, делая серьезное лицо и протягивая руку. — Я не знаю, соответствует ли это купание букве закона об очищении, но полагаю, что его хватит.
Пока закутанная в одеяло Бекка сохла, Вирги явилась, чтобы постирать ее грязное белье, хоть ее о том и не просили.
— Плата за смех, — сказала она, не прекращая работы. — А хорошо ведь посмеяться!
Промокшую одежду Бекки и выстиранное белье надо было сушить. Гилбер развел маленький костер из того, что ему удалось собрать на берегу озера (вообще-то там почти ничего не было), и приготовил еще более жалкий обед. Вирги поглядела на клейкую кашку и сказала:
— Как жаль, что тут нет рыбы, — и кивнула на озеро.
— Это все из-за тебя, — поддразнила ее Бекка. — Не толкнула бы ты меня туда, не распугали бы рыбу.
Гилбер же только печально покачал головой.
— Тут дело не только в этом, Вирги. Даже если б рыба в озере и была, я бы ее есть не смог, так как Бекка использовала озеро для своего очищения. Когда на ней была кровь, она считалась нечистой, когда же очистилась от скверны, она отдала ее воде и всему, что в ней содержалось.
Вирги нахмурилась:
— Уж не хочешь ли ты, чтобы я поверила, что тогда и у этих рыб крови будут идти каждый месяц?
Гилбер расхохотался:
— Позволь, я попробую объяснить тебе это, милая, — сказал он и постарался выполнить свою задачу как можно лучше. Вирги слушала его объяснения с живейшим интересом. Когда они снова пустились в путь, оказалось, что она далеко не все свои вопросы оставила на берегу озера. Гилберу учить доставляло почти такое же удовольствие, как ей учиться. Ей было так интересно все, что относилось к шаббиту, что однажды Бекка застала Вирги за тем, как она напевала возле костра одну из песен Гилбера на языке Скрижалей.
— Может, ты подождешь, пока она подрастет, и женишься на ней? — пошутила Бекка. — Она-то явно обучается вашим еврейским штучкам. А я — нет.
Гилберу слова Бекки не показались смешными.
— У меня может быть только одна смертная жена, Бекка, и только одна любовь. И у меня достанет веры, чтобы ждать, пока ты увидишь, что мои… мои штучки хороши. Ты обязательно придешь к этому.
Он так уверенно и так определенно говорил о будущем, что Бекка решила не терять ни времени, ни сил на споры. Если он считает, что время лечит, что ж, она тоже так думает. Она будет ждать столько, сколько будет ждать он, и правда возьмет свое.
Они шли все дальше и дальше. Теперь им чаще приходилось идти по разбитым камням и бетону, чем по настоящей земле; нередко путники останавливались на ночлег под навесами огромных рухнувших мостов, которые вздымались над их головами, как черные приливные валы, застывшие на веки веков. Местность тут была более холмистая, чем в пустошах, попадались и такие места, где смытая с вершин холмов почва частично или совсем покрывала остатки былых селений. Грабежи и мародерство не всегда уничтожали все следы человеческого существования, зато ветер, и непогода, и ход времени обладали достаточной силой, чтоб выгрызть даже память об убежищах и очагах. Но как-то на восходе солнца Бекка увидела, как Вирги нянчит куклу с заржавевшими шарнирами, блестящими глазами и с телом, сделанным из чего-то, напоминающего кожу, но куда тверже ее и странного розового цвета, наполовину скрытого под грязью. Пустота внутри корпуса куклы была заполнена землей, да и само тело треснуло, как пустая яичная скорлупа.
— Я нашла это вон там, — сказала девочка, показав куда-то в сторону земляной насыпи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151