Самый праведный из людей трижды на дню - в мыслях ли, в делах - нарушает заповеди Его. От преступлений и злодейств человечества трижды пропитана Земля кровью. А вы говорите: жизнь прекрасна, и вам хорошо. Вы говорите: спасибо, Господи, за то, что жизнь лучшая меня ждет. Но чем же вы заслужили ее? Тем, что живете в вашей станице бок о бок с разрушителями церкви Божьей, и "беседы с ними не ведете"? Тем, что, пройдя мимо оскверненного храма, уходите в поле и шепчете с умилением - да сбудется воля Твоя?
Глеб поднял перед собой ладони, словно защищая себя от неожиданного нападения.
- Это не так, - пробормотал он.
Отец Иннокентий встретился с ним взглядом и тогда словно бы отступил, осел на табурете, заулыбался, пососал трубочку, убедился, что она погасла и потянулся за спичками.
- Не так? - переспросил он. - Ну, может, и не так, конечно. Может, что про вас - сгоряча я, хотя и с ваших же слов.
- Не так вы на мир смотрите, отец Иннокентий, покривившись тоскливо, выговорил Глеб.
- Не так, как вы?
- Господь - Он же не просто отец наш. Им целый мир сотворен.
- Ну, это когда было, - заметил священник. - Сейчас, боюсь, Он и узнает-то его с трудом - так успели дети, "по своему разумению" жить возжелавшие, похозяйничать тут.
- Не говорите так, - покачал головою Глеб. - Свобода человеческая - прекраснейший дар Божий. И в том, что дано нам волей свой распоряжаться, великий замысел этого мира состоит.
- Красивые слова, - затянулся трубочкой священник. - Очень много их успел человек в оправдание себе придумать.
Глеб ничего не ответил на этот раз и потупился. Отец Иннокентий, хотя и не подавал виду, давно не ощущал себя в таком хорошем расположении духа. Серьезных подозрений по наблюдении гость у него не вызывал. Священник давно полагал себя слишком многое прошедшим человеком, чтобы не уметь с нескольких слов отличить провокатора. Он почти готов был шептать сейчас наподобие Глеба: "Спасибо Тебе, Господи!" - за то, что в кои-то веки, и как неожиданно, появился у него настоящий собеседник. Он почувствовал даже, что и сам теперь, пожалуй, не прочь пропустить рюмочку.
- Трудно спорить людям на такие темы, - произнес, наконец, Глеб, поднимая глаза, и отцу Иннокентию показалось тогда, что он начал слегка хмелеть. - Никто здесь никогда ничего не докажет. Ведь раньше или позже всякий спор упрется в аксиомы, на которых человек свое мироздание основывает. А они у всех разные. И тут уж вопрос о вере выйдет, а спорить окажется вовсе не о чем.
- Ну, так поделитесь тогда своими аксиомами, попробуем основать на них мироздание, а там посмотрим.
- Поделиться-то можно, батюшка, - вздохнул он. - Но только, вы ведь сами знаете, когда за такой разговор берешься, жалеть потом приходится. Слова - они же всегда по краешку по самому скользят, а тут, по совести, душу нужно бы вынуть да дать потрогать - и то не много оказалось бы.
- Это, может, и правда, - согласился отец Иннокентий. - У всякого человека и слова свои, и уши. Но все же бывает, знаете, что понимаешь друг друга. Отчего уж, по крайней мере, не попробовать? Я бы вам и помог, если хотите. Ведь, аксиомы эти, какие бы ни были у людей разные, вопросы под собой всегда одинаковые имеют - вечные вопросы. Начните хоть с того, что такое, по-вашему, человек, и в чем смысл жизни его земной?
- Хорошо, - кивнул головою Глеб. - Я попробую, если так, минуту он сидел молча, видимо, подбирая в уме нужные слова. На ваши вопросы я так отвечу. Человек - есть зародыш духа беспомощный и слепой зародыш, а смысл существования его на Земле в том, чтобы созреть для рождения в настоящую жизнь, - и он почему-то тоскливо посмотрел в глаза священнику.
- Немного это пока туманно, - заметил тот. - Вы поподробнее.
Глеб кивнул, вздохнув. Похоже было, разговор этот не доставлял ему того же удовольствия, что отцу Иннокентию.
- По-моему, батюшка, - продолжил он, - человеку ясно дано видеть тот путь, по которому должен он идти в этом мире. Путь этот - от материи к духу. В мире, который "под" человеком, есть только материя, и это мы видим. В мире, который "над" человеком, есть только дух, и иначе нам невозможно представить. Сам же человек - он и дух и материя одновременно. Он дух, потому что, во-первых, в нем есть сознание своего человеческого "я", потому что, во-вторых, он способен отличать добро от зла, любить, понимать красоту. Но он и материя, потому что каким образом иначе так воздействовали бы на его душу старость, болезнь, или вот хоть водка. Человеческое сознание - есть низшее из того, что мы можем разуметь под словом дух, и высшее из того, что остается еще тесно связанным с материей. Нас рождает природа, но душа человека, расставаясь с телом, уходит от нее в иные миры. И значит, можем мы заключить, что человек есть то первое и единственное звено в духовной жизни вселенной, которое находится на переходе от материи к духу. Как бы зародыш, зародившийся в чреве материи, оплодотворенной духом. Пока еще он накрепко связан с матерью-материей, неотделим от нее, но рано или поздно он оторвется и начнет жизнь самостоятельную. В приготовлении к этому отрыву, в созревании духа, по-моему, и есть смысл человеческой жизни.
- Ну, что же, - подумав, сказал священник. - Против того, что человек - есть не самая совершенная форма духовной жизни, кроме атеистов, возражать вам никто не возьмется. Слишком многое в мироздании вокруг нас находится очевидно выше понятий человеческого разума; слишком много вопросов, ответы на которые нам недоступны не потому только, что мы их не знаем, но потому, что и в принципе не способны вместить их в себя. А поскольку при этом ясно то, что без ответов на эти вопросы мироздание не могло бы существовать, то обязаны мы предположить в нем формы духа более высокие, чем наша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168