- Но здесь уже ошибка! - воскликнул вдруг Глеб. - Человек уже не только материя. Человек - дух. Причем тут производительные силы?! Ведь есть же, наконец, в человеке дух?!
- Да, разумеется, есть, Глеб. Не волнуйтесь вы так. Мы просто пока что говорим о другом. Мы рассматриваем материю и материальную сторону человека. А история человечества - в этом Маркс совершенно прав - это не "история духа", это явление чисто материальное. У духа не может быть истории, потому что история - это развитие. А чтобы было развитие, нужно, по меньшей мере, чтобы было время. А время, как мы уже выяснили, это свойство материи, отнюдь не духа. Соответственно, развитие и, соответственно, история - это тоже свойство материи, материальной стороны человека. Дух никуда не развивается, Глеб. Но во всякое время в человечестве были люди более или менее "приближенные" к нему. Давайте, впрочем, не отвлекаться. В чем парадокс? В том, что Маркс и Энгельс были, без сомнения, великие мыслители. Они очень кропотливо, с немецкой добросовестностью, изучали свойства материи. Но доходя до определенной границы, становились вдруг непостижимо близоруки. Объясните мне, как может человечество самостоятельно повернуть свою историю? "Клячу-историю загоним!" Представьте себе, что все клетки в хвосте у вашей кобылы запели бы одновременно: "Эту клячу мы доконаем! Хвост ее мы повернем в другую сторону!" Удалось бы им это, как вы полагаете?
Евгений Иванович рассмеялся вдруг. Взглянув на него, через секунду улыбнулся и Глеб - и от этого, кажется, расслабился, наконец, немного.
- Если бы у клеток этих, как у людей, был разум и способность производить осмысленные действия, они лишь навредили бы сами себе - нарушили бы клеточную структуру хвоста, обмен веществ в нем, а собственно кобыле доставили лишь неприятное ощущение. Но человечество, Глеб, - не кобыла. Человечество - несмышленый, слабый ребенок, а Россия важнейший отдел в головном мозгу его. Поэтому и результат мы имеем гораздо худший. Перечитайте-ка последнюю часть "Войны и мира". Впервые в XIX-м веке человек осознал объективность, независимость от своей воли законов истории. И как же можно было сразу вослед этому осознанию посчитать себя "творцом" ее? Это даже не близорукость, это слепота. Знаете, Глеб, мне кажется, что и Маркс, и Энгельс многое в этом мире могли бы понять гораздо глубже, во многом пойти бы гораздо дальше тех пунктов, где они вдруг становились незрячими, если бы параллельно с занятиями философией они не разрабатывали бы "теорию" диктатуры пролетариата, не бегали от полиции и не призывали венских люмпенов к массовому революционному террору. Их бытие, к несчастью, определило их сознание. Но почему-то изменение бытия пролетариата они считали необходимым начать с изменения его сознания. Однако мы подошли, наконец, к важному пункту. Можем ли мы представить себе, чтобы были химические свойства воды, но не было бы воды? Можем ли мы представить себе, чтобы были законы обмена веществ в человеческом организме, но не было бы организма этого? Можем ли мы представить себе, чтобы были законы эволюции, законы истории, но не было бы носителя этих законов?
- Нет, - подумав, покачал головою Глеб.
- Это хочется так ответить, не правда ли? - подхватил Гвоздев. - Но, представьте себе, что можем. Оказывается, этот странный, этот удивительный, этот качественно иной уровень материи - жизнь, появлением своим потеснившая космические объекты - обладает таким свойством - свойством, немыслимым ни на каком ином уровне - свойством создавать законы без их носителей. И окружающая нас природа дает тому конкретные примеры. Биологи называют эти примеры общественными насекомыми. Это пчелы, муравьи, осы. Но, может быть, самый яркий пример это термиты. Многие биологи, побывавшие в Африке, с удивлением наблюдали, как без всяких представлений об инженерной мысли, без всякой предварительной договоренности, без планов, чертежей и расчетов совокупности из десятков тысяч этих существ удается в короткий срок безошибочно возвести сложнейшую и прочнейшую конструкцию - термитник, высотой иногда превосходящий двухэтажный дом. Что должны мы предполагать, глядя на этот термитник? Что существует невидимый нами общий организм семьи термитов? Некий биокомплекс, обладающий разумом? Едва ли. Скорее мы должны предполагать, что нерушимые инстинкты поведения их в среде себе подобных позволяют совокупности их подчиниться законам строительной инженерии - законам, невместимым ни в одного термита в отдельности. Мы видим здесь нечто невозможное в неживой материи. Мы видим действие закона без его носителя.
- Я не понимаю! - схватился Глеб руками за голову. - Так Высшего Разума нет в материи?
- Не торопитесь, Глеб. Вернее было б сказать, что мы не в ту сторону направились искать Его. Что настолько, насколько дано нам видеть, высшего комплекса над уровнем жизни нет в материи. И если вспомните вы о нашем образе, то поймете, что искали мы пока что не мать, мы искали ребенка. Мы не нашли его, и это показывает нам как раз, насколько далеко мы можем продолжать наш образ. Чтобы создать этот образ, мы воспользовались посылом о наличии высшего комплекса, составленного из живых единиц, и это многое позволило нам объяснить. Но продолжать его далее - продолжать его до растворения каждого из нас в неком едином сверхсуществе по имени Жизнь На Земле - мы не имеем права. Как слово "разум" было бы для термитов лучшим образом того, что представляют они из себя в совокупности, так слово "ребенок" оказывается лучшим образом для того, что представляем в совокупности мы. Но как нет этого разума у термитов, так нет в действительности и самого ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168