А вот если б мы с вами, отцы наши, вместо того, чтобы Толстого отлучать, взялись бы за труд - труд тяжкий, долгий, неблагодарный - в тысячелетних привычных народных верованиях отделить подлинные истину, мудрость и нравственный смысл от легенд и сказаний полудикого скотоводческого народа, так, кто знает, батюшка - может, о большевиках бы никто и не слыхал нынче. Ведь уж даже из евреев - им-то, казалось бы, куда как нужнее за Тору свою держаться и то уж сто лет назад - сто лет! - целое течение вылилось, новая конфессия образовалась - реформаторская, сумевшая заповеди Божьи от "песьих мух" отделить. Так почему же православные-то батюшки, через одного евреев этих ненавидящие, за трехтысячелетние еврейские легенды до сих пор насмерть стоять готовы, миропознание свое на них строят, науку за них проклинают, не то отмахиваются от нее. Неужели, отец Иннокентий, не за что больше насмерть стоять? Неужели "песьи мухи" эти - и есть Православная вера?
К чаю никто из двоих еще не притрагивался. Отец Иннокентий внимательно слушал Евдокима.
- Вы о главном забываете, батюшка, - сказал он. - О Боге. О едином Боге, впервые в истории человеческой открывшемуся этому "полудикому скотоводческому народу". А в нем-то и смысл, и мудрость, и красота этих легенд.
- Но ведь легенд же, отец Иннокентий, легенд! Так давайте и вспомним о Боге - к чему же еще я призываю вас?! Давайте отделим Его - Единого, Непознаваемого, Всечеловеческого - от бога, возлюбившего почему-то лишь один еврейский народ. От бога - покровителя всех кровавых захватчиков его. От бога, который в приступе меланхолии насылает на Землю потоп, чтобы уничтожить правых и виноватых. От бога, который может решить, а потом передумать. От бога, с которым можно сговориться, заключить контракт. От бога, с которым Иакову можно драться врукопашную ночь напролет. От бога, который наподобие разбойника встречает Моисея на дороге и ни с того ни с сего хочет убить его. От бога, который озорства ради требует в жертву людей. От бога, который для красного словца Моисеева в соперничестве с другими богами, вырезает невинных младенцев во всей земле Египетской. Почему этого бога проповедуете вы наравне с Тем, которого "не видел никто никогда"? Потому что Христос родился в Иудее? Ну, а если бы родился Он среди Скифов, поклонялись бы вы Перуну?
- Что вы несете? - поморщился отец Иннокентий. - Христос предвещен был этому народу. Предвещен Богом. И не уверовали в Него.
- А как же им было уверовать?! Им предвещено было, что с приходом Спасителя наступит немедленно царство справедливости, мира, добра, всеобщего богопознания. Разве наступило оно? Им ничего не сказано было о том, что Мессия придет дважды. Здесь великая тайна, отец Иннокентий. И эту тайну - тайну общения Бога с народом в легендах, создаваемых этим народом, надо бы изучать, надо бы постигать - настолько, насколько возможно это и историку, и христианину. Так ведь не хотите вы. Ведь Авраам святой. Ведь Иаков - святой. Ведь Моисей - святой. А все евреи одновременно - христопродавцы. Да кто у нас, вообще, на Руси не святой, о ком легенды в народе пошли. Кумиров себе сотворили в сотню раз больше, чем идолов стояло до Владимира.
- Значит, Библию, по-вашему, долой, и всех святых выноси. Так?
Евдоким вдруг как бы устало закрыл ладонями глаза, покачал головой.
- Ну, опять, опять. Опять ярлыки, опять догмы, опять анафема. Все то же самое, из года в год. Ведь вот когда евреев карает Господь, всякий раз хотя бы надолго задумываются они за что? А с вас со всех - с ревнителей, с каноников - как с гуся вода. Ничему не хотите учиться, - во взгляде его мелькнуло презрение; но он быстро взял себя в руки. - Извините, отец Иннокентий. Но ответьте вы мне хоть однажды честно. Ну, пусть не мне - самому себе ответьте: верите ли вы хотя бы в то, что Красное море расступилось перед евреями, а египтян поглотило; верите, что сорок лет, покуда брели они по пустыне, скидывал им ежедневно Господь перепелов и манну с небес? Ну, не молчите, ответьте - верите?
- Нет, не верю.
- Кто, кроме папуасов и умалишенных, может поверить в это в двадцатом веке? Но почему же до сих пор вы хотите преподавать это детям, взрослым, темным, образованным - всем - как священную историю, как божественное откровение, как неделимую истину? Почему возмущаетесь, когда вам не позволяют? Почему обижаетесь, если при этом называют вас мракобесами? Вы полагаете все это лучшим способом возродить христианскую веру?
- Ну, а как же Новый Завет, батюшка? Евангелие, апостолы, апокалипсис? Это, может быть, по-вашему, тоже "таинственные легенды"? Вы полагаете, трудно Ярославскому посмеяться над ними?
- Но ведь не посмеялся же до сих пор. Так, может быть, трудно. Евангелие - это истина, отец Иннокентий, духовная истина, открытая людям через Христа. И вот эту истину - чистую, светлую, ясную - истину любви и счастья надо проповедовать, преподавать, пронести сквозь все страдания и мрак будущим поколениям. Только ее, а не глупые побасенки, нелепые чудеса, бессмысленные обряды. Поймите - иначе не оставите вы грамотным людям ни единого шанса прийти к ней.
- Истина - это еще не вера, - произнес отец Иннокентий.
- Истина - это зерно, из которого вырастает вера. Так же как ложь - зерно, из которого вырастает безверие. Первое зерно посадил Христос, второе - рядом с ним - посадили люди. И они росли вместе - покуда второе не переросло и не погубило первое. Но успели созреть новые зерна истины. И мы должны найти их, сохранить, посадить на новом месте.
- Да вы уж, я гляжу, и сами притчами заговорили, - как-то странно посмотрел на него отец Иннокентий; он, впрочем, слушал его теперь очень серьезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168