- Игорь, - позвал он его.
- Папа, привет! - мгновенно обернувшись, обрадовался тот, бросился к нему навстречу. - Ты почему здесь?
- Не кричи, пожалуйста. Пойдем, - взял он его за руку и быстро повел в противоположную сторону.
- А куда мы идем? - удивился Игорь.
- Секрет.
- А, ну хорошо, - вполне удовлетворился он таким ответом и тут же затараторил по обыкновению безостановочно. - Пап, ты знаешь, что такое факториал? Это когда берем мы, например, 10 и умножаем 1 на 2, на 3, на 4 - и так до десяти. Получается очень много - три миллиона шестьсот двадцать восемь тысяч восемьсот это 10 факториал. А вот еще, знаешь. Если взять носовой платок - толщиной в одну десятую миллиметра, сложить его пополам, потом еще пополам, потом еще пополам - и так всего 50 раз, он тогда станет таким толстым, что достанет от Земли до Солнца, представляешь? Ну, только, конечно, так его не сложить. У меня сегодня две пятерки - по математике и по пению. Мы пели "Веди ж Буденый нас смелее в бой!" Я громче всех пел. А ты работал сегодня ночью? К нам ночью двое милиционеров приходили, которых ты за бумагами посылал. Искали, искали их - весь шкаф перерыли. Я сначала разговаривал с ними, потом заснул. У тебя много работы, да?
Паша кивнул на ходу.
- А мы сегодня с Машей Новиковой поспорили, - продолжил Игорь, вприпрыжку поспевая за ним. - Я говорю ей, нам очень повезло, потому что у нас в стране родились сразу и Ленин, и Сталин. Во всем мире не было больше таких людей, а у нас сразу двое. Поэтому и революция у нас раньше всех случилась. А она говорит, что были еще Маркс и Энгельс, они родились в Германии. Но ведь революции в Германии до сих пор нет, и даже наоборот фашисты. Ты как думаешь, кто был более великий - Маркс или Ленин? Я думаю, что Ленин. Я думаю, если б не было Маркса, Ленин со Сталиным все равно во всем разобрались бы, и революцию все равно сделали бы, правда? А в Америке скоро будет революция?
- Не знаю.
- Я думаю, не очень скоро. Ведь там же никого нет пока, такого как Ленин или Сталин. Хорошо бы, если им как-нибудь помочь, а, пап. Может быть, Сталин пошлет туда в командировку Ворошилова или Ежова? Хорошо бы, если послал, а то сколько им еще мучиться без революции. Но сейчас, наверное, пока нельзя. Сейчас ведь и у нас так много еще врагов. Вот когда их всех переловят, тогда и можно будет послать. А сколько их еще осталось, как ты думаешь, пап?
- Кого?
- Врагов.
- Где осталось?
- В стране.
- Я не знаю.
- Конечно, никто не знает. А у нас в городе?
- Я не знаю.
- Наверное, есть еще. Сашка Шубин так и не верит, что его отец стал врагом. Он ведь теперь в нашем подъезде живет, у Аркадия Исаевича, ты знаешь? Он вчера со мной еще подраться хотел. Но я не стал, потому что в драке проигрывают все. Хотя я побил бы его. Я его сильнее.
Паша сверху вниз незаметно покосился на Игоря. "Пожалуй, подумал он, мысленно сравнивая его с Шуриком. - Пожалуй, сильнее."
- Кто это - Маша Новикова? - спросил он вслух.
- В нашем классе, ты видел - с черной косичкой.
Пройдя квартал, они свернули направо - в переулок позади Парадной площади. Игорь одной рукой поддерживал ранец, перекинутый через плечо, другой держался за ладонь отца. Справа от них за забором на фоне голубого неба возвышалась обшарпанная колокольня Вознесенского собора. На колокольне не было ни креста, ни единого колокола.
- Что все-таки решили с Шуриком? - спросил Паша. - Не будете принимать в пионеры?
- Решили отложить вопрос, пока он не осознает свою ошибку. Да ты не беспокойся, мы его все равно примем немного попозже. Он тогда на классный час не пришел, поэтому решили отложить. А так ведь он не плохой совсем, только упрямый. Я ему несколько раз объяснял, что невиновного человека могут посадить в тюрьму в капиталистической стране, а у нас сажают только преступников и врагов. Но он говорит, что вышла ошибка, что его отца в тридцать пятом вызывал в Москву и хвалил Орджоникидзе. Ну и что же, Орджоникидзе ведь мог ошибиться, правда? Никто ведь еще не знал тогда, что он скрытый враг. А если б сейчас вышла ошибка, ты бы направил дело на доследование. Правда, пап?
Ничего не ответив Игорю, Паша оглянулся по сторонам, отпустил его руку, шагнул к двухметровому забору церкви, затем вдруг, размахнувшись, перекинул через него свой портфель, сам подпрыгнул легко, подтянулся и через секунду оказался сидящим уже на заборе.
- Давай-ка за мной, - сказал он. - Ранец кидай.
Игорь на секунду даже застыл от удивления, но затем, рассмеявшись, бросил ему наверх ранец и не менее ловко, чем Паша, сиганул вслед за ним. Никем не замеченные, они спрыгнули по другую сторону забора и оказались на запущенном церковном кладбище.
- Ну, ты даешь, пап! - с глазами, вытаращенными от восторга, смеялся Игорь. - А если б Маргарита Ивановна увидела - вот бы удивилась.
Среди заросших травой могил валялись какие-то бочки, доски, ржавые металлические балки. Церковь с облупленными стенами, забитыми наглухо окнами была видна теперь целиком. Неподалеку от места, где спрыгнули они, Паша заметил в высокой траве какую-то скамейку, и они пошли к ней.
- А что мы тут будем делать? - захваченный загадочностью происходящего Игорь даже говорить стал тише.
- Садись, - пригласил его Паша и первым опустился на почерневшую, но совершенно прочную полированную доску сиденья.
Скамейка эта, как оказалось вблизи, предназначена была когда-то для родных, приходивших к богатой и, должно быть, ухоженной семейной могиле. Три черных гранитных памятника, увенчанных гранитными же крестами, возвышались в метре напротив нее. От квадрата чугунной причудливого узора ограды, окружавшей могилы, осталась теперь всего одна сторона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168