Ван Куо после долгих мучений все-таки сумел расшифровать кодированные с
лова из записной книжки Крота. В результате получилась таинственная цеп
очка из десяти слов, каждое еще можно было как-то проинтерпретировать, но
в сумме… Итак, “пирамида”, “подвал”, “Лысый”, “машина”, “двадцать”, “пуп”,
“покой”, “хвост” и еще раз “хвост”. Ну и что прикажете с этим делать?.. Если “
пирамида” Ч это какое-то здание или учреждение, то в ее “подвале” сидит и
ли работает “Лысый”, у которого есть необходимая кому-то “машина” стоим
остью двадцать… ну, скажем, тысяч или с неким параметром в двадцать мегап
шиков… Впрочем, быть может, речь идет о двадцати “машинах”. А затем и вовсе
чепуха. Что за “пуп”? Пуп Земли? А где он находится? Хань-цы считают, что, кон
ечно же, в Поднебесной, а мы?.. “Покой” там будет обеспечен кому? “Лысому”? В
обмен на “машину”? Просто покой или вечный покой? И при всем при этом за “Л
ысым” (очевидно!) должен быть “хвост”. А повторение слова означает важнос
ть данного момента или то, что “хвост” обязан быть двойным?
В аналитическом отделе после упорного сопротивления “скушали” эти све
дения. Выдержав паузу, они наверняка представят какую-нибудь наукообраз
ную отписку и сдадут дело в архив. Знаем Ч научены горьким опытом… Так чт
о и тут полный швах.
Прощание с Джилл не было тягостным для обоих. Как видно, у нее найдется дос
таточно дел на время разлуки, тем более что Анджей оставил ей на расходы д
остаточно круглую сумму Ч он никогда не страдал жадностью и, по сути, нич
его не жалел для женушки, просто не мог дать больше, чем имел…
В последнее время Краковяк натужно делал вид, что по-прежнему влюблен в Д
жилл и верит в искренность своей ненаглядной, любимой, драгоценной закон
ной супруги. На самом деле он изрядно устал от такой семейной жизни, но для
католика здесь выхода просто нет.
Жена, по его глубокому убеждению, слишком много хочет и ничем не готова по
ступиться. “С жиру бесится, Ч сочувственно говаривал, бывало, Пьяческа, р
азоткровенничавшись после бутыли-другой. Ч Детьми вам надо обзавестис
ь Ч моей теперь только хвостом и вертеть, когда трое за подол тянут…”
Впрочем, у них до детей дело-то как раз дойти и не могло Ч причем, по обоюдн
ому согласию сторон. Анджей считал, что работа его слишком опасна. Его в ко
нце концов шлепнут, оставив детей сиротами, или их самих могут взять в зал
ожники… Ну а Джилл, скорей всего, просто не хотела связывать себя, надеясь
в глубине души, что когда-нибудь сможет гораздо лучше устроить свою личн
ую жизнь, да и свою чудесную фигуру панически боялась испортить.
В какой-то момент, когда стартовая эйфория супружества улетучилась и гл
аза раскрылись, Анджей вдруг со щемящей тоской и безнадежностью прочувс
твовал верность мысли: “Разве дети могут быть без большой любви?” В после
дствии Краковяк никогда не Говорил себе, что любит Джилл. Впрочем, не мог с
казать он и обратного.
Наверное, все дело в том, что между Анджеем и Джилл никогда не возникало по
длинного понимания, не говоря уже о единении душ. Что же касается постели,
то тут как раз проблем не было.
Отчего он решил соединить свою судьбу с неблизким человеком Ч вопрос пр
аздный, если не глупый. Молодость Ч время, не подходящее для анализа, для
длительных проверок. Это период всеобщей скоротечности: самой жизни, чув
ств, а значит, и принятия решений.
Джилл была лишена той внутренней свободы, которую всегда обнаруживал в с
ебе Краковяк. Ведь свобода вовсе не в легкости, с которой ты преодолеваеш
ь человеческие законы и нравственные преграды, а в способности выйти за
пределы навязанной стереотипами жизненной схемы, выглянуть из узкой на
катанной колеи, по которой большинство безоглядно мчит от рождения до см
ерти, даже не представляя, что жизнь человеческую можно устроить как-то и
наче.
Анджей прилетел в Катманду на рассвете. При посадке ему предстало поисти
не величественное зрелище: озаренные восходящим солнцем снежные верши
ны, лазоревые пятнышки горных озер, блеснувшие золотом речные излучины…
А само небо, ох какое было небо над Гималаями!.. Жаль, что он не поэт! Слова Бо
гу, что он не поэт: какая может быть работа, когда ты опьянен увиденным и го
лова полна хлынувших как из рога изобилия строк?..
Отель “Пегас” находился на углу улицы Карла Маркса и бульвара Манделы. О
н оказался скромным четырехэтажным зданием конца прошлого века, постро
енным, скорей всего, в период Первой (и пока единственной) Республики.
Дневной портье был уже на месте. Сделав соответствующую запись в книге р
егистрации проживающих, он приветливо глянул на Анджея-Эндрю и спросил:

Ч И зачем, если не секрет, вы сюда прилетели? Сейчас здесь довольно-таки т
ревожно: опять какие-то партизаны объявились…
Ч Даст Бог, пронесет… Главное, другой возможности выбраться в Непал у ме
ня уже не будет. Ч Краковяк решил, что слишком рассусоливать не стоит, и п
ожаловался: Ч Друзья просили, чтобы передал привет Шамбале, но вот как ту
да добраться?.. Ч В сущности и пароль, и отзыв были идиотскими, как и все, чт
о рождалось в стенах их комитета, но коли рядом никого из посторонних, то,
в сущности, плевать.
Ч Да, нелегкая это работенка Ч Шамбалу искать, Ч посочувствовал порть
е. Он явно не был местным Ч откуда-то из Южной Европы. Ч Зато у нас здесь б
лагодать Ч все под рукой: горы, леса, монастыри. Да и в Лхассе тоже красиво
…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93