словесную форму”,
Теперь пришло такое время…
Тимофей Михайлович никогда особенно не нравился Догоняю, не нравился пс
у и его запах Ч вечная смесь луково-пивного и распаренно-потного духа. В
прочем, обожай он своего Хозяина, за милую душу полюбился бы ему и этот “ко
ктейль”. Собака Ч существо крайне отзывчивое, порой и вовсе беззаветное
.
Догоняй очень боялся Хозяина, но одновременно и сочувствовал ему, вернее
, пытался найти в Тимофее Михайловиче нечто такое, за что бы ему следовало
сочувствовать. Само собой, не все многочисленные слабости Хозяина были м
ерзкими: имелись и маленькие, трогательные слабинки, вполне подходящие д
ля этой цели. Но сейчас у кобеля пропала всякая охота пестовать и лелеять
в себе сочувствие к этим самым милым пустячкам. Перед ним был мерзкий тип,
волею несправедливой судьбы доставшийся ему в Хозяева, и с этим надо был
о что-то делать…
А странный человечишка, откликающийся на кличку “Сува”, чем-то очень даж
е импонировал Догоняю. То ли своей зависимой независимостью, то ли непри
нужденным, но при этом вовсе не гордым поведением, то ли нравом веселым. И,
главное, он так смотрит на меня, Ч думал пес, дружелюбно виляя хвостом, Ч
чувствуется, очень хочет погладить, но никак не решается, бедняга.
И вдруг Догоняй принял решение с доселе непостижимой для него смелостью
и безоглядностью: “Если Хозяин набросится на Суву, когда он станет глади
ть меня, я Хозяина у-ку-шу”. И Догоняй на миг даже почувствовал во рту сладк
оватый вкус хозяйской крови Ч как-то раз он слизнул с линолеума каплю, ка
пнувшую из разрезанного Тимофеем Михайловичем пальца. Хозяин потом дол
го вымещал злость на диване, пиная его ногами, и, конечно же, на псе, хотя бол
ьше всего Тимофею Михайловичу хотелось ущипнуть за бок свою непоколеби
мую и неприступную супругу.
“Я сделаю так, что Сува просто не сможет меня не погладить, Ч была вторая
решимость Догоняя. Возникла и третья, хотя и менее законченная и утверди
вшаяся: Ч Ну а если Хозяин ударит меня, я от него уйду”.
Тем временем Сува приблизился к своему бывшему дому Ч ветхой пятиэтажн
ой “хрущобе”, которая по плану реконструкции Москвы подлежала сносу три
дцать лет назад.
Он все еще не до конца оклемался и потому даже не обратил внимания на двиг
авшуюся в это время по улице и привлекавшую всеобщее внимание демонстра
цию провозвестников Судного Дня. Ему было ровным счетом наплевать, та же
это “кодла”, на которую он натолкнулся в катакомбах Белого Дома, или что-т
о новенькое. Пущай себе поют, в бубны бьют, хоть по-волчьи воют, лишь бы его
самого не трогали!..
Это случилось с Сувой около пивного ларька на углу Сталинградского прос
пекта и улицы Кеннеди. Цедя из пол-литровой баночки от века разбавленное
пиво (в приличные заведения клошаров не пускали), он вдруг почувствовал, ч
то банку кто-то вырвал у него из рук Ч вернее, она просто испарилась. В гор
ле уже не было и следа пива, а в желудке Ч той, приятной тяжести, что скоро н
ачнет переходить в изнурительную отрыжку. Да и пивной ларек, сотворенный
в стиле Пизанской башни, куда-то безвозвратно исчез. И самое странное, Су
ва сейчас прочно сидел на стуле и тупо смотрел на свою пустую руку.
“Неужто я отрубился и уже в вытрезвиловке? Ч Ужас охватил его и теперь ме
дленно проникал во все поры кожи. Ч Но не с чего ведь! Не с чего, мать-перем
ать!.. Знать, теперь одна дорога Ч на сто первый…”
Он долго не мог расчухать, что для медвытрезвителя здешняя обстановка ну
никак не подходит, да и сидящие в зале хорошо одетые мужики в наушниках во
все не похожи на зацапанных копами алкашей. Люди эти сидели перед выстро
ившимися в ряд пультами, уставившись в мерцающие экраны локаторов, и пос
тоянно открывали рот, будто что-то говоря, но голосов их не было слышно. “К
ак рыбы в аквариуме”, Ч подумал Сува. Он прекрасно видел красные блямбы н
аушников, но почему-то не мог сообразить, что и на нем надеты такие же Ч вс
е дело в этом.
И тут, словно проткнув наконец ватную пробку, кто-то надсадно проорал ему
в ухо:
Ч Земля! Земля! Почему не отвечаете?! У меня горючего Ч на один круг! Земля
, это борт 14-32!..
Только сейчас клошар убедился, что попал в диспетчерскую какого-то аэро
порта. Он вдруг совершенно ясно понял, что очень даже просто может угроби
ть этот самый “борт 14-32”. Господи, спаси!.. Первым делом снял наушники.
Ч Слушай! Ч крикнул соседу справа. “Достучался” до него, лишь дважды си
льно дернув за рукав. Ч Мне совсем хреново. Пусть меня заменят! Ч От волн
ения он даже не заметил, что голос его весьма странен.
Ч С ума сошел! Есть же главный!.. Ч воскликнул сосед и тут же снова спрята
л ухо под красной блямбой.
А Петр тем временем отодвинул стул, встал и побрел куда глаза глядят. Глав
ное было побыстрее выбраться из этой ловушки. Полукруг разноцветных муж
ских спин вскоре остался позади. На туалетную комнату Сува натолкнулся с
овершенно случайно. Ши-икарная, надо сказать, была комнатенка: тут тебе и
душевые кабинки, и номерные шкафчики с личными причиндалами, большущие з
еркала, ну и, само собой, кабинки “главного калибра” Ч и притом все чистен
ькое, аккуратненькое, аж блестит. Какие-то непонятные кнопки, панели, всяк
ие там никелированные ручки-дрючки. Да' и размеры впечатляли: метров сто к
вадратных Ч никак не меньше.
Пока Сува осматривался, в дверь комнатищи влетел взъерошенный тип в бело
м халате с каким-то серебристым металлическим чемоданчиком в руке.
Ч На что жалуетесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93