Однажды ночью по пыльным разбитым дорогам Гнилушки долго колесил
какой-то старый бензозаправщик. Со стороны казалось, что водитель что-то искал в этом районе. Временами машина останавливалась, мелькали какие-то тени, затем она снова трогалась в путь. На бензовоз никто не обращал внимания, к цыганам шли в любое время суток, ломка требовала своего и глубокой ночью. Только один из наркоманов, возвращаясь с Гнилушки со свежей дозой, мимоходом заметил другому:
- Слышь, что-то бензином пахнет.
- Да и хрен с ним, пошли быстрей, скорей бы ширнуться, - вяло отреагировал его собрат по несчастью, уже борясь с ломотой в организме.
Ну, а в три часа ночи полыхнул сразу весь район, одновременно со всех концов. Погода стояла сухая, ветреная, Нечай рассчитал даже это. Он специально дождался заморозков, они подсушили камыши и теперь они вспыхивали четырехметровыми свечами. Деревянные домики цыган горели как порох, пылала и сама земля, обильно политая бензином. Цыгане с воем и воплями выскакивали из горящих домов, тащили за собой детей и узлы с тряпьем. Как назло, пожарные машины минут пятнадцать простояли на железнодорожном переезде, блокированные бесконечным составом, вытягиваемым с территории одного из заводов. К их приезду тушить было нечего, вернее уже не стоило. Огонь полыхал так, что его торжествующий рев перекрывал плач и причитания цыганских женщин.
Первым в ограде Гришки Графа загорелся сеновал. Хозяин выскочил из
дома в одних штанах, кинулся к сараю, вывести лошадей, но тут из-за угла вывернулась чья-то мощная фигура, пламя осветило его лицо, и Григорий мгновенно узнал поджигателя.
- Рыдя! - закричал он, но тот уже вскинул пистолет и выстрелил в цыгана. Пулей его отбросило назад, Григорий упал на землю, к нему с криком бросилась его жена, Радка. Рыдя выстрелил в нее дважды, и она упала, прикрыв своим телом мужа. Из-за угла дома выбежало еще два человека, и здание сразу запылало.
- Крыльцо! - прокричал Рыдя, и один из его подручных щедро плеснул из канистры на крыльцо дома. Искры, летевшие с громадного полыхающего сарая с сеном мгновенно подожгли его и сам поджигатель едва успел отпрыгнуть от взвившегося столбом огня. Размахнувшись, он кинул опустевшую канистру в дом. Рыдя хотел подойти к телам цыган, но тут беснующиеся лошади с треском выломали дверь конюшни и с громким ржанием принялись носиться по ограде, роняя с губ белую пену и чуть не снося при этом боевиков Нечая. Еле увернувшись от гнедого, Рыдя подбежал к забору и прокричал своим людям:
- Все, уходим!
Напоследок они облили бензином мощный забор с воротами и успели уехать до прибытия пожарных машин и милиции.
- Ну все, вроде обошлось! - сказал с облегчением Рыдя уже в машине, одной рукой держась за баранку, другой вытирая мокрое лицо.
- Все нормально? - спросил Нечай. Сидя на заднем сиденье, он неотрывно смотрел назад, на созданное им самим зарево. Даже его поразил масштаб стихии, пожалуй, он перестарался.
- Все как по нотам, - уверенно отозвался Рыдя.
Вряд ли он был бы так доволен, если бы видел, что произошло в полыхающем погребальным костром дворе Гришки Графа. Одно из тел, лежащих на земле, зашевелилось, приподнявшийся Григорий долго вглядывался в лицо жены. Поняв, что она мертва, он поднялся на ноги и, чуть не попав под копыта обезумевшего гнедого, повернулся лицом к дому. Пламя уже рвалось вверх изо всех окон, горели крыльцо и даже деревянный настил на земле. Гришка закричал в отчаянии, по лицу рекой текли слезы. В доме остались двое его детей.
Тут позади его раздался грохот, это один из коней, совсем обезумев от страха, попытался перепрыгнуть через высокий забор, но не смог, упал на землю и сломав шею забился в агонии, временами попадая под копыта двух остальных лошадей. Между тем от жара у Григория начали трещать волосы. Пошатываясь, он отступил назад, но спасения не было, огонь полыхал со всех сторон. В эту секунду он получил сильный удар в спину, это серая в яблоках кобыла, мечась по горящему двору, сшибла его грудью. Чудом Григорий не попал под копыта, а отлетел в сторону, к колодцу. Поглядев на него, Григорий поднялся, коленкой сшиб с высокого сруба ведро. Когда подпрыгивающий в гнезде ворот остановился, цыган, постанывая, полез внутрь сруба и, взвыв от боли в простреленном плече, начал медленно сползать по цепи вниз, к спасительной воде. До нее было немного, метра полтора, но он все-таки оборвался и замер, сидя по горло в ледяной воде.
Наверху слышался только рев пламени, треск лопающегося шифера да
безумное ржание мечущихся лошадей. Но вскоре в этот жуткий хор ворвался пронзительный вой сирен, рухнул под напором мощного бампера пылающий забор и первая въехавшая во двор пожарная машина, разворачиваясь, завалила деревянный сруб колодца, погребая под его останками хозяина дома.
ГЛАВА 30
Спирин проснулся, как всегда, за пять минут до звонка будильника, протянул руку, заглушая зарождающееся неприятное дребезжание. После этого он снова закрыл глаза и еще несколько минут лежал в полутьме, прислушиваясь к собственному телу. Вчера они были на юбилее Шамсудова, круглая дата, пятьдесят лет. Виктор старался много не пить, но даже минимума хватило для обычного для Спирина тяжелого похмелья. Кроме обычных для подобной болезни симптомов, Спирина раздражал еще неприятный запах дыма. Этот запах преследовал господина мэра уже вторую неделю, как раз после того, как он побывал на цыганском пожарище. Как назло, рьяные дворники, пользуясь сухой погодой, активно жгли опавшие листья и Спирин сразу вспоминал черные, как головешки, трупы цыган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86