Сначала он направил оружие на дверь, но потом рассудил, что так случайно может попасть в сына, и, опустив ствол, пальнул в самый порожек.
Шпак с матом отскочил от двери и, увернувшись от очередного броска слившихся в одно целое Рыди и его жертвы, полоснул короткой очередью по двери квартиры. Старший Москвин, как раз взявшийся за ручку, получил пулю точно в сердце и грузно завалился назад и на бок, рядом с ним опустилась его жена, заработав пулю в левую руку.
И только теперь, после смерти отца, Рыдя наконец справился с сыном. Глеб захрипел, боль в руке и удушье стали нестерпимыми, лицо побагровело, он пытался закричать, но ему не удалось даже вздохнуть. Руки, пытавшиеся отдалить неминуемую смерть, разжались, изо рта вывалился длинный, дрожащий язык, тело обмякло.
- Вниз! - прохрипел Рыдя. - Быстро.
27.
У подъезда уже ждала машина. Возиться с телом убитого Баллоном боевика Рыдя не стал, только показал пальцем Шпаку на пистолет, и тот забрал оружие. Плюхнувшись на сиденье рядом с водителем, Рыдя махнул рукой вперед и лишь потом, чуть отдышавшись прохрипел:
- Куда он уехал?
- Налево, на выезд из города.
Выехав на центральную улицу, они увидели только удаляющиеся за поворотом габаритные огни. И не было никакой уверенности, что это именно та, нужная им машина. Рыдя выругался, включил стоящую в его машине портативную рацию, настроенную на милицейскую волну и, чуть отдышавшись, спросил:
- Третий пост, кто на дежурстве?
- Сержант Малыхин, - бодро отозвался гаишник, а потом спросил: - Кто спрашивает?
- Начальство надо узнавать по голосу, - сгустив голос отозвался Рыдя. - Мимо тебя сейчас красная "восьмерка" не проезжала, 686 АО?
- Красная "восьмерка"? - с недоумением переспросил милиционер, а потом возбужденно закричал: - Только что проехала мимо поста! Задержать?
- Не надо, сынок, спасибо за службу, - похвалил Рыдя.
В эфир тут же вылез центральный пост ГАИ:
- Третий пост, что за разговоры...
Рыдя не стал слушать словесную перепалку ментов, отключил рацию и, вытащив сигарету, закурил.
- Молодой еще видно, пацан, - добродушно заключил он.
Когда БМВ миновал пост ГАИ Рыдя пересел на место шофера и начал выжимать из машины все, на что та была способна. Шоссе, политое мелким дождем, чуть блестело, но машина летела с такой скоростью, что Шпак боялся смотреть вперед.
"Если сейчас влетим в колдобину, то конец", - думал он, невольно вжимаясь в кресло комфортабельного автомобиля. Судя по лицам, об этом думали все в машине, кроме Рыди. Его странный профиль с мощной челюстью и смешным сломанным носом словно окаменел, Рыдя как будто сросся с машиной. Полчаса прошло в этой безумной гонке и, наконец, вдали замаячили чьи-то габаритные огни. Рыдя сбавил скорость, но выключил фары и габаритные огни. Как он мог вести машину в такой темноте, не понимал никто. Луну окончательно прикрыли плотные облака, дождь из мелкого превратился в обложной, но еще через десять минут Рыдя радостно засмеялся. Лампочка над буфером машины высвечивала знакомые цифры: 686 АО.
- Он, родимый!
Шпак вытащил было пистолет, но Рыдя коротко приказал:
- Убери, никуда он от нас теперь не денется.
Баллон, вырвавшийся из города только с одной мыслью, бежать как можно дальше и быстрее, к этому времени уже пришел в себя и начал раздумывать о том, что же ему теперь делать? Первоначальную мысль о том, чтобы ехать до самой Москвы в "восьмерке" Глеба пришлось оставить. На нее у Баллона никаких прав. Он сгорит на первом же посту ГАИ. Андрею до смерти не хотелось расставаться с машиной, но судьба друга, разменявшего жизнь на пригоршню баксов, никак его не прельщала.
Поразмыслив, он решил заехать в соседний городок и, оставив там "восьмерку", пересесть на поезд. Сверившись с атласом шоссейных дорог, Баллон свернул на первом же перекрестке. Сделал он это настолько удачно, что Рыдя потерял его из виду. Просто дорога вела в гору, а на спуске ее окружал лес. Только минут через десять Рыдя понял, что преследует воздух. Он выругался, остановил машину и, повернувшись назад, обратился к Пахому:
- Ну-ка, передай мне дорожный атлас.
Найдя нужный ему район, Рыдя быстро разобрался, что направиться "волчонок" мог только налево, к небольшому городку на берегу Волги.
- Так это тупик, отсюда он может уйти только проселками или по железке, - убеждал его Шпак.
- А по Волге? - подал было голос Пахом, но Рыдя глянул на него и буркнул:
- Закрой пасть, а то воняет.
Развернув машину, он на предельной скорости помчался обратно, только проворчал еще:
- Хреново будет, если у него там окажется какой-нибудь дядюшка. Ну ничего, найдем.
Ворвавшись в город, они колесили по его ночным улицам и площадям. Еще меньше, чем Волжск, он мало отличался от десятков и сотен таких же городков, все те же этапы большого пути: бараки тридцатых годов, пятиэтажки-хрущевки эры развитого социализма, строящиеся хоромины новых властителей города. Чисто случайно они выбрались на привокзальную площадь и тут увидели скромно стоящую в сторонке красную "восьмерку". Кроме нее на площади находились еще пара "жигулей", чьи водители поджидали пассажиров с очередного московского поезда.
Остановившись рядом с "восьмеркой" и убедившись, что номер у нее тот самый - навеки въевшийся в память 686 АО, - Рыдя вылез из машины, нащупал в кармане рукоять пистолета, подошел вплотную и заглянул в салон. Убедившись, что там никого нет, он мотнул головой и окликнул оживленно беседующих шоферов легковушек.
- Эй, мужики, в где водила этой "восьмерки"?
- В вокзал пошел, - махнул рукой один из них и продолжил прерванную беседу.
Рыдя вернулся к своей машине и, открыв дверцу, обратился к Пахому:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55