— Юр, тебе ставится простая и ясная задача. Садишься у дверей этой палаты и головой отвечаешь за пациентку.— Это за кого еще?— За свою крестницу, Орлову. Ее попытались убить, но по пути подвернулся Мелешкин и поронули его.Астафьев присвистнул, а Колодников продолжал:— Парень тот рвался в реанимацию, и ножичек у него был точно такой же, каким пырнули девицу.— И долго мне здесь торчать?— Пока не пришлю смену. Я сейчас сгоняю в управление, выбью пару орлов для охраны, как минимум, через два часа тебя сменят.— Точно?Колодников принял обиженный вид.— Ты что, меня не знаешь?— Слушай, — умоляюще прижал руки к груди Юрий. — Мне в девять как штык надо будет отсюда слинять!— В девять?! Смеешься?! — возмутился Колодников. — В восемь будешь свободен, как фанера в полете. По рукам?— Ну ладно, уговорил, — нехотя согласился Астафьев.Они хлопнули друг друга по рукам, и оперативник своей семенящей походочкой заспешил к выходу, а поскучневший лейтенант тяжело вздохнул, сунул пистолет за пояс и шагнул в палату, на ходу придав лицу предельно вежливое выражение.На свидание в тот вечер Астафьев так и не попал. Как это обычно бывает, Колодников столкнулся с массой неожиданных проблем. Ни Фомина, ни его заместителей на месте не было. После похорон Петренко все они, как подозревал Колодников, находились на даче одного из замов, подполковника Мамонова, — поминали покойного. Дежурный по городу наотрез отказался давать людей для охраны Орловой, сославшись на нехватку милиционеров.— Сейчас пора отпусков, сам знаешь. Лишних нет.— Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно? — настаивал Колодников. — Может, снять пару бойцов с дежурства?— Андрей, я все понимаю, но на это должен быть приказ кого-то из замов или командира роты. Лично у меня никого нет. Семеро в Чечне… Знаешь, сколько штыков сегодня вышло у меня на разводе?— И сколько?— Семь.— А остальные где? — ошеломленно спросил Колодников.— Остальные протирают штаны в избирательных участках, охраняют эти долбаные бумажки!— Бюллетени?— Ну да.— Дурдом! — вздохнул Андрей. — Да, было в России две напасти: дураки и дороги, теперь стало три, еще и выборы добавились. Кого бы мне поискать?— Ну, хотя бы Звонковича.— Где он, не знаешь?— Тут был, посмотри в кабинете. В кабинете Звонковича не было, и Колодников отправился в путешествие по коридорам родного управления, толкаясь во все двери. Большая часть комнат была закрыта, в остальных Звонковича либо не было, либо был, но ушел. Толкнув одну из дверей и убедившись, что она закрыта, майор хотел идти дальше, но, услышав неясный шум, остановился. Казалось, что в кабинете гудит растревоженный пчелиный улей, сопровождающийся легким позвякиванием стекла. В этом кабинете размещались районные участковые. Андрей осторожно постучал, и тут же пчелиный рой затих. Усмехнувшись, он постучал еще раз. Отчетливо стали слышны приглушенные переговоры. Наконец дверь приоткрылась, и в проеме показалось круглое лицо участкового, капитана Фортуны.Обычно добродушное, сейчас оно выглядело испуганным, но, увидев майора, участковый облегченно вздохнул:— Фу, блин, это ты, Андрюха. А мы уж думали, снова Мамонов шмонает.— А что, было? — удивился Андрей.— Ты что, на прошлой неделе знаешь, как нам всем тут пистон вставил? До сих пор враскорячку ходим. Заходи.В небольшом, три на четыре, кабинете было накурено и многолюдно. Кроме Фортуны там разместились еще участковые — Мысин, Березин и Панченко и майор Мазуров. Все приветствовали Колодникова со вздохом облегчения.— Как вас Мамонов запугал, — съехидничал майор, по очереди пожимая присутствующим руки.— Ты чего, знаешь, как лютует? — продолжал Фортуна, усаживаясь за стол.Капитан был чистокровным молдаванином, но семья его давно жила в Кривове, и будущий участковый родился здесь. По-молдавски он не знал ни слова, но любил козырять своим происхождением и даже получил кличку Молдован. — Как у Фомина начало пошаливать сердечко, Мамонов спит и видит себя на его месте.Здороваясь, Колодников задержал руку Мазурова:— Как здоровьишко, Михалыч?— Твоими молитвами. Подлечили немного.— Ты бы пока воздержался, — опер кивнул на стол, где красовалась уже початая бутылка водки.— Да ты чего, Андрей! Я даже не пригубил. Сижу, разговариваю просто.Фортуна уже протягивал Колодникову полную рюмку.— На, Андрей, помяни Иваныча.От подобного предложения отказаться было нельзя.— Давай, хороший был опер, настоящий волкодав.Колодников закусил бледной сосиской из вакуумной упаковки и спросил у присутствующих:— Звонковича здесь не было?— Нет, а что? — удивился Фортуна. Колодников коротко изложил суть проблемы, чем вызвал шквал обсуждения, и Фортуне пришлось даже шикнуть.— Тихо вы! Не дай боже завалится кто из начальства, — сказал он, смешно округляя глаза.Наведя порядок, капитан обратился к Колодникову:— Так, значит, Мелешкина из-за этой девки резанули?— Выходит, так. Кстати, вы получили оперативку по этому типу?— Получили. Но на моем участке такого нет. Был один похожий, но он «крякнул» месяц назад.— Опиши поподробней, — попросил Мазуров.Андрей постарался припомнить все, что узнал со слов пострадавшего участкового, и это снова вызвало новый всплеск обсуждения.— У меня Барабанов на него похож, но он в КПЗ сидит, сам отправлял, — сказал Панченко.— У меня двое похожих — братья Бузыкины, — вспомнил Березин.— Ну, они-то хоть на месте? — спросил Фортуна.— На месте. Оба спали дома, все в мат. К тому же они не колются, бухают только.— Да все они после зоны худые и звонкие, — заключил Панченко.— А у меня есть один кент, копия этот твой отморозок, — в разговор вступил молчавший до этого молоденький щуплый парень с сержантскими лычками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98