В сложившейся обстановке отпускать оперативника было крайне неразумно — против всех правил и инструкций. Неожиданно до лейтенанта дошел истинный глубинный замысел и. о. начальника ГОВД, и предстоящий отпуск не казался ему теперь таким желанным.Сдав пистолет, Астафьев позвонил Колодникову:— Андрей, это я. Тебя на планерку не вызывают?— Нет, игнорируют.— Ясно. А меня выгнали в отпуск.— Когда?— С сегодняшнего дня.Майор помолчал, потом сказал:— Ну что ж, поздравляю.— Ты что, издеваешься? Как раз сейчас мне меньше всего нужен отпуск! В работу не влезешь, выгонят да еще по шее надают.— Ладно, не дрейфь. Найдем тебе работенку по душе вдали от глаз начальства.После планерки к Мамонову пришел Жучихин. Круглое лицо прапорщика было, как всегда, невозмутимо, но подполковник отметил: набрякшие веки превратили глаза, в совсем узкие щелочки, под ними образовались мешки. Мамонов разозлился.«Опять вчера перебрал», — подумал он. Но читать нотации своему самому близкому подчиненному Мамонов не стал.— Садись.Стул жалобно скрипнул под массивной задницей прапорщика.— Есть дело. Надо сгонять в Антоновку и обратно.— Чего так срочно?— Надо. В этот раз поедешь один. Я вырваться не могу. Сам знаешь, какие тут у нас дела, я под колпаком у генерала. Заедешь как всегда на комбинат, затаришься по полной программе. В Антоновке загонишь машину в автосервис, ну и… как обычно.Прапорщик недовольно засопел, стул под ним заскрипел угрожающе. Он был в курсе всех дел шефа и знал, ЧТО ему предстоит везти кроме колбасы и первых абрикосов. Но одно дело быть просто шофером, а другое дело одному везти наркотики.— Ладно, не волнуйся, — успокоил его подполковник. — Ты же знаешь, что все отлажено, риска никакого. Машину мою знают, тебя — тоже. Сколько раз вместе через таможню гоняли. Вечером будешь на месте, завтра вернешься сюда. Плачу вдвойне.— Так и быть, — пробурчал Жучихин, тяжело поднимаясь со стула. — Но один я поеду первый и последний раз.Подполковник с изумлением посмотрел на своего верного Санчо Пансу.Подобных слов он от него никак не ожидал.— Ты чего это борзеешь? — спросил он. — Я тебя сколько раз за эти годы отмазывал? Как минимум три. А звездочки ты как получил? Домик себе тоже неплохой выстроил, да и так перепадает — дай Бог каждому.Прапорщик скривился и, стоя вполоборота к начальнику, сказал:— Так это разные вещи — просто баранку крутить или наркоту возить. За это такой срок можно схлопотать — жизни не хватит.— Поменьше болтай, а думать тебе вообще ни к чему. Разговорился, тоже мне.Иди, готовь машину.У выхода из ГОВД судьба столкнула двух очень недовольных судьбой людей — Астафьева и Жучихина. Увидев, что прапорщик направляется к машине Мамонова, машинально поигрывая ключами, Юрий спросил личного водилу подполковника:— Иваныч, ты куда сейчас?— На мясокомбинат.— Подбрось, а? Мне в больницу надо, а от комбината я пешком дотопаю.Отношения между двумя попутчиками были нейтральные, дорогу друг друга они никогда не переходили, и Жучихин кивнул:— Поехали.По дороге Юрий спросил:— Ты чего такой мрачный?— А ну ее на х…!— Кого это?— Да жизнь такую.— А я вот с сегодняшнего дня в отпуске.— Поздравляю. Самая пора. В Хохляндии вон уже абрикосы спеют.— Да ты чего, рано вроде еще.— Ну, ты мне еще говори!Астафьеву нестерпимо захотелось абрикосов, он настолько явно почувствовал во рту вкус нежной мякоти, даже слюну сглотнул. Выругавшись, он сказал:— Ну, Иваныч, гад же ты! Так абрикосов захотелось, чуть слюной не подавился.Прапорщик засмеялся, круглое лицо расплылось в добродушной улыбке. Ему нравились такие ситуации, когда человек начинал от него зависеть. Жучихин решил быть великодушным.— Ладно, так и быть, завтра привезу тебе абрикосов. Пару килограмм хватит?— Откуда? — удивился Юрий.Они остановились около ворот мясокомбината.— Оттуда. Ну, говори? Хватит? — повторил Жучихин.— Вполне.— Считай, что они у тебя.Поблагодарив шофера за бесплатную доставку и обещанные фрукты, Астафьев вышел из машины. Он видел, как «десятка» подполковника беспрепятственно проехала во двор мясокомбината. Это удивило Юрия. В последнее время хозяйство местного мясного короля Елисеева охраняли верзилы из агентства «Баграм», состоящего сплошь из ветеранов первой чеченской войны. Астафьев слышал, что эти парни в камуфляже полностью искоренили на заводе воровство, но машину Мамонова пропустили без каких-либо проверок, широко Распахнув ворота.Шагая к больнице, Астафьев размышлял над эти феноменом. Со слов Мазурова он знал, что как-то Елисеев, этот мясной царек Кривова, поставил на прилавки магазинов большую партию некачественных просроченных сосисок.Обычно подобные фокусы сходили Елисееву с рук, но в этот раз поставка была особенно крупной, помимо этого несколько человек попали в больницу с отравлением, а один даже умер. Хозяева магазинов подали на Елисеева в суд, прокуратура завела уголовное дело, и тот в панике начал искать защитника в милицейской среде. Таковым оказался Мамонов. С его помощью подменили историю болезни умершего, состряпали другую. Денег тогда за это Мамонов не взял, а начал просто потихоньку доить Елисеева, регулярно и бесплатно отовариваясь прямо на мясокомбинате, вывозил багажниками деликатесы.К удивлению Астафьева, Мазурова в палате не оказалось.— А где Михалыч? — спросил он в палате.— Гуляет где-то. Взял костыли и убежал.Своего непосредственного начальника Юрий увидел в небольшом фойе, полулежащим на диванчике. Рядом с ним расположился Колодников. По их сосредоточенным лицам лейтенант понял, что ненароком попал на производственное совещание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98