Раз… — И я ткнул ствол автомата ему в нос.
Кровь тонкой струйкой потекла по губам и подбородку. Второй раз считать не пришлось. Злобно ругаясь и что-то шипя на родном языке, затравленно глядя мне в глаза, он выполз из своей щели. За следующим выступом лежал свернувшийся в калачик Алимов. Ну и дела, все тут! Рядом лежал Колесо (Колесников) и, закрыв глаза, стрелял из автомата, куда-то в небо.
— Колесо! Очнись! От тебя воняет! Взводного бросили, сволочи! Где Острогин и саперы?
Алимов, весь трясясь, показал рукой в сторону груды камней, а Колесников промычал:
— Мы не дошли, «духи» обстреляли. Мы отсюда бой ведем.
— Вижу, как ведете, и чего еще ваши жопы на барабаны не пустили? Лечь всем в цепь и вести прицельно огонь по «духам»! Серега-а-а! Серега-а.
— Да, я здесь, — заорал он в ответ. — Я тут с саперами. «Духи» нас давят! Ура замполиту! Родной ты мой! Вылез! Ник, я тебя люблю-ю! Живем!!!
— Наверное, живем. Ты там с кем? Сколько с тобой?
— Только два сапера. «Духи» с обеих сторон залегли. Молотят. Где взвод, не видел? Узбеки разбежались, гады.
— Я их тут всех собрал. Все живы. Только обделались твои «орлы»! До Серегиного укрытия было метров тридцать и приходилось лежа орать, но это нас обоих подбадривало. Свистящие над головой пули настроения не поднимали. Мандраж во всем теле усиливался. Била какая-то нервная дрожь. Всего ломало и выворачивало. Я снял бушлат и прополз по камням и колючей траве немного вперед.
— Колесо! Будешь заряжать с Алимовым магазины!
— Васька! Ларик! Хафизов! Хайтбаев! Огонь! Держаться! Всем огонь огонь!
По нам несколько раз выстрелили из гранатометов или «безоткатки». Одна из гранат прошла чуть выше над головами, другие взорвались в камнях, не долетев. Не попали, мерзавцы.
Вдруг с вершины, метрах в двухстах от нас, заговорил кто-то в громкоговоритель.
— «Шурави»! Сдавайтесь! Не тронем. Сдавайтесь, а то все будете мертвый! Совсем-совсем мертвый. Сдаетесь, будете живой. Командир, сдавайся! Не тронем! Выходи!
Серега заорал в ответ:
— Иди сюда сам, попробуй возьми в плен! Давай, друг, скорей! Вперед!
Под эти свои вопли он вместе с саперами палил во все стороны. Стреляли мы, стреляли в нас. Что-то орали в мегафон «духи».
Сайд Мурзаилов выполз на пригорок с ПК, взялся за дело, и «духи» сразу приуныли. Хафизов с РПК, поборов страх, прикрыл правый фланг. Все — нас уже не сбить. Колесо и Алимов не успевали перезаряжать магазины. Этот ад уже продолжался, черт знает, сколько. Голова гудела от грохота и гари. Несмотря на начавшийся дождь, было жарко. Все тело горело и пылало. Возбуждение боя захватило, понесло. Горный костюм промок насквозь. Я что-то кричал, командовал, куда-то стрелял, переползал, швырял гранаты. Вдруг автомат заклинило. Патрон перекосило! Достал шомпол, разобрал автомат, патрон не выбить — никак! Зараза! Кто-то зарядил в магазин патрон 7,62 от АКМ. Как он в магазине поместился?
— Бойцы! Огонь! Я сейчас отползу, держаться!
Я сполз чуть вниз в укрытие и продолжил вышибать перекошенный патрон из ствола. Минут через пятнадцать это удалось. Вдруг навстречу мне выползли все бойцы, один за другим.
— Куда! Куда, сволочи! Назад! Парни назад! Назад!
— Товарищ лейтенант! Ты куда ушел? Одним нам там страшна, сап-сем страшна, — забубнил верзила Мурзаилов.
— Да тут я, тут, сказал же — держаться!
— Мы испугались, — промычал Хафизов.
— Назад! Огонь! Всем огонь! Не отступать! Раздался топот сапог, шум камней, крики:
— Свой, не стреляйте. Подбежал Сергей с саперами.
— Вы куда все делись?
— А ты какого хрена примчался? — удивился я.
— Ну, а как вы объявились, думаю: все, спасены. Да и «бородатые» чуть отползли. Кричим, переговариваемся, душа поет, а как тебя не слышно стало и огневая поддержка стихла, «духи» вдруг как попрут. Им же трупы и раненых вытащить надо. Я в одного верзилу весь магазин выпустил, а он орет, идет и не падает! Стреляю, а он, скотина, не валится! Патроны кончились — вот мы и дали деру.
— Много мы их перебили?
— Ник! Да черт знает! Там целая лавина пошла. Будем держаться, пока сможем. Если собьют — крышка нам всем.
Снизу закричал ротный:
— Мужики, сейчас вертушки подойдут, поддержат! Не отползать, держаться.
— Товарищ замполит! Патроны кончились, я все зарядил в магазины, — пробубнил Колесо, дергая меня за рукав.
— Колесников! Надо говорить «товарищ лейтенант»! Пентюх! Чему тебя учили!
— А меня в Союзе учили подметать, землю копать, да строить дома. Я стрелял всего один раз в учебке и уставы не изучал.
— Колесо, ползи за патронами к ротному. Хватит болтать!
«Духи» продолжали поливать нас свинцовым дождем. Патронов не жалели. Что-то кричали в мегафон, что-то обещали. Автомат начал заедать от толстого слоя нагара, и при смене пустых магазинов на заряженные приходилось затворную раму досылать ногой. После этого он все равно стрелял! Да, это тебе не амереканская М-16! Та уже давно бы зачахла.

***
Вдруг появился «крокодил». Летевший вертолетчик явно не понимал, где кто находится. Рота дружно зажгла дымы. «Ми-24» сразу радостно принялся утюжить господствующие над нами высоты.
Дружное «ура» пронеслось над нашими позициями.
— Ура! — заорал и я. Слезы радости и счастья брызнули из моих глаз. Спасены!
Погонов и Гудков вытащили к валунам «Утес» и АГС и молотили по противоположной вершине. Наша радость была недолгой. По вертолету стрелял ДШК, и вертолет, плюнув «нурсами», еще разок развернулся и ушел.
Я бросился на четвереньках к ротному.
— Ваня! Куда он улетает? Что случилось?
— Они сказали, что топливо кончается.
— Другие прилетят?
— Вряд ли. Нам только все орут: держись, Иван!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84