— Купит он! Где ты купишь? Что купишь? До ближайшей лавки десять верст! Если, конечно, товарищ майор завтра авто выделит, то десять верст — не расстояние. Со Шмером на пару прокатитесь. С него тоже причитается. А, товарищ майор? Насчет авто?Халявщик Антонюк утвердительно кивнул. С него, получается, завтра лишь казенное авто в счет сегодняшней пьянки. Устраивает!Офицеры достали из чемоданов и портфелей маринованные огурцы, банки с кильками в томате, шпроты. Ну-с, приступим?Единственную бутылку водки разлили по стопкам на один заход и тотчас принялись за спирт.— За успехи в боевой и политической подготовке! Гы!— Ура-ура-ура! Гы!Начали! И продолжили. И продолжили. И продолжили… Подробности к черту. Всегда одно и тоже. Вполне свинское дело — напиться до зеленых соплей и вырубиться. Чтобы поутру очнуться с кроличьими глазами и трещащей башкой…Из подробностей — разве что краснорожий Антонюк, халявщик, чавкающе жрущий с ножа куски масла без хлеба. Из подробностей — моментально «поплывший» Неслышащих, подозрительно ерзающий. Из подробностей — раздухарившийся Чекушкин с очередной фляжкой спирта…И продолжили, и продолжили. И — закончили. Спят усталые игрушки. Общий дружный храп.…С подъема рота пришла в движение, началась бестолковая суета. В восемь часов — начало занятий по вождению. Ромашкину предстояло быть старшим на препятствии, контролировать правильность выполнения упражнения. Вставать не хотелось, но — долг требует повиновения. Никита натянул галифе, надел носки и потянулся к сапогам. Отчего-то они не стояли возле табурета, а лежали в сторонке и были какими-то сырыми.— Кулешов! Ты что воду ночью разлил?— Никак нет, я ничего не разливал! — ухмыльнулся солдат, отводя глаза в сторону.— А кто?! Почему сапоги у меня сырые?— А вы у ротного спросите.Ротный Неслышащих вскочил, зычно скомандовал:— Быстро строиться! Товарищи командиры, хватит на койках сидеть! — и шустро выскочил из «конуры».Дневальный Кулешов огляделся по сторонам и пробормотал, наклонившись к Никите:— Это он вам в сапоги нассал.— Что-о-о?! Ка-а-ак?!— А запросто! Ротный среди ночи вскочил и к вашей койке устремился, штаны расстегнул и напрудил. Снайпер! Не промазал, точнехонько в правый сапог попал. Я их перевернул и мочу слил за дверь. Чтоб не воняло.Да-а-а. И это уже диагноз. Не впервой, блин! Контуженый, блин! Пыльным мешком по кумполу! «Удивленный жизнью»! Но не до такой же степени, блин!— Гы-гы-гы! — издал Чекушкин.— А вам, товарищ старший лейтенант, он в сумку напоганил, она возле койки лежала.Чекушкин мгновенно перестал ржать, схватил полевую сумку, приподнял, тряхнул… Да, так и есть, напоганил…— Уб-бью недоноска! — рассвирепел Чекушкин.— Гы-гы-гы! — издал уже Мишка Шмер, лежащий под одеялом и не желающий подниматься. Его судьба хранила. Или просто Витька Неслышащих иссяк, и на окропление шмеровской амуниции резервов организма не хватило.— Да я… я даже генералу не позволю гадить себе в сумку! Ну, кандец котенку!!! — и Чекушкин выметнулся из «конуры» с намерением… ну, с понятным намерением.Никита ринулся было следом — надо, надо ротному подрихтовать морду за нанесенную обиду! Смыть кровью! Ринулся было, но остановился. А что на ноги надеть? Тапочки? По грязи-то! Сапоги?.. Вот эти самые, ага!Судя по визгу, а потом и истошным воплям снаружи, взводный Чекушкин сладострастно осуществлял свои намерения в отношении ротного. Осуществлял, осуществлял и — осуществил. Копытный удаляющийся перестук — вырвался-таки Неслышащих, побежал-побежал. Куда подальше.Чекушкин вернулся с удовлетворенным оскалом на лице:— Ты чего не вышел бить ротного, Ромашкин? По делу же! Заслужил!— Да? А в чем? Босиком? И где потом отмываться? Воды-то нет!— Гм, помыться тут действительно негде. Ну, нечего. Будь спок, я ему за нас двоих отвесил, по полной!.. Да, слушай! А как ты на занятия пойдешь? В тапочках?— А никак! Вообще не пойду! Пусть сам на препятствия становится! Нечего на вышке вместе с зампотехом сидеть! Вот так вот!— Тоже верно, — согласился Чекушкин. — А поехали тогда купаться?— Куда? Воды нет, говорю, а ты — купаться!— Где нет, а где есть! В Бахарден поехали! Там озеро подземное! Просто восьмое чудо света!— А тогда и я не пойду на занятия! — обрадовался Шмер. — В знак солидарности! Тоже хочу купаться!— Э-э, нет уж! — погрозил пальцем Чекушкин. — Ты не пострадал никак. Вот если б тебе в фуражку прыснули — другое дело! А так без всех нас занятия наверняка сорвутся. Топай на учебное место, сачок! — он вытолкал Мишку из «конуры». — Купаться едут лишь пострадавшие! Так, Ромашкин?— Так. Вот позавтракаем и…А чем, собственно, позавтракаем?Кулешов вновь ввалился — с охапкой дров и сбросил их к печи.— Кулешов! А где хлеб, масло? Сожрал ночью? — напустился Никита на бойца.— Что вы, товарищ лейтенант! Как можно?! Мне и картошки хватило!— А где оно тогда? Вечером полная тарелка стояла! И где сахар?— Дык, это ваш майор стрескал. Зампотех…— Когда? Ночью?— Угу, все подъел. Пока вы спали… Там и моя утренняя порция была…— Ну, компашка подобралась! — взъярился Чекушкин. — Зассанец и живоглот! Нет, я в такой обстановке находиться более ни минуты не могу! Нужно успокоить нервы! Ромашкин, ну ты едешь?— А куда это? Далеко? Что за Бахарден такой? И на чем поедем?— Рядом! Отсюда лишь несколько километров. Я, по молодости, до Афгана служил в этих местах. Тут в горах замечательное подземное озеро, жемчужина Туркмении!.. Возможно, и всей Средней Азии! А на чем поедем… Сегодня же старшим на дежурной машине катается Колчаков. Берем его с собой и едем! Заодно для лагеря наберем дров и воды. Типа не развлекались, а работали!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83