И, похоже, в лагере его вообще никто не знал, кроме пленных.
Девчонка словно почувствовала его приближение и обернулась. Она смотрела на Дмитрия, пока тот не подошел вплотную, а потом сразу отвернулась.
— Привет, покупка, — сказал он по-русски, усаживаясь рядом на траву.
При звуке его голоса она пошевелилась. Зазвенела тонкая, но крепкая цепь, обхватившая девчоночью лодыжку. Другой конец цепочки был замкнут на деревянном ободе колеса.
— Повернись-ка ко мне, — сказал он, ухватил двумя пальцами за округлый подбородок и повернул ее лицо к себе.
И присвистнул, увидев заплывший глаз и свежий синяк вокруг него.
По понятиям того же Джафара, девчонка красотой не блистала: долговязая, тощая. Большой рот с пухлыми губами и нос с горбинкой. Брови — широкие, идут вразлет от тонкого переносья. Не луноликая красавица. Лишь глазищи — большущие и черные, с голубоватыми белками. И водопад черных волос — густых и чуть волнистых. “Очаровательный лягушонок” — так окрестил ее про себя Дмитрий.
— Джафар! — громко позвал Дмитрий торговца.
— Иду! — тут же откликнулся тот.
Маркитант появился из-за повозки, важно неся брюхо, обтянутое полосатым халатом и перепоясанное цветным платком. Под грязной чалмой блестел хитрецой темно-карий глаз, другой же был мертвенно-бледного цвета. Из-за бельма на левом глазу Джафара и прозвали Кривым.
— Джафар, что это? — Дмитрий, не здороваясь, показал на синяк на лице у девочки.
Кривой Джафар в ответ фыркнул котом и воинственно ухватился за рукав халата.
— А это что? — гневно вопросил он в ответ, показывая Дмитрию повязку на правом предплечье. — Что это? Не знаешь? А она знает, — толстяк спустил рукав и ткнул пальцем в девчонку, замершую у колеса. — Как вцепится зубами! Чуть кусок мяса не вырвала! Еле оторвал от себя паршивку… — Джафар погрозил девочке кулаком. — Я ей покажу, как кусаться…
Дмитрий перевел взгляд на “покупку”. Девчонка сидела неподвижно, словно каменный истукан, только ноздри раздувала.
— Вразуми ее, — продолжал пыхтеть торговец. — Ты — хозяин, тебе и наказывать, а я уж посмотрю со стороны, порадуюсь…
— Ты чего это на третий-то день кусаться вздумала? — спросил девочку Дмитрий по-русски. — Кусаться раньше надо было — сейчас уже поздно.
Черные глаза скользнули по нему, и в них он прочел страх.
— Бе-бе-бе… — передразнил его Джафар. — Она языка правоверных не поймет, куда уж ей понять твой… И что ты ей говоришь-то? Не знаешь, как учить строптивых рабынь? Или боишься вместе с волосьями ей голову оторвать? Ну, так я ее сам за космы оттаскаю…
Дмитрий встал. Девчонка подняла голову, внимательно следя за ним.
“Ждешь наказания, лягушонок?” — подумал он.
— Погоди, Джафар, — остановил он пылкую речь маркитанта, описывающего, каким образом следует покарать обидчицу.
Он взял Кривого за укушенную конечность и завернул рукав, обнажив повязку. Девочка продолжала следить за ним. Он показал ей на тряпку, обмотанную вокруг предплечья торговца, и, погрозив девчонке пальцем, добавил по-русски:
— Не надо. Больше кусаться не надо.
— И всего-то! — изумился Джафар. — Погрозил пальцем — и все! — И возмутился: — Так не пойдет. Она меня кусает, а ты ей только пальцем грозишь? Она меня так каждый день кусать начнет…
— За что она тебя укусила? — перебил его Дмитрий.
— За что? За руку! — Джафар вырвал рукав у него из пальцев. — Ты что, Гуль, думаешь я на нее полез? — В голосе маркитанта прозвучала неприкрытая обида. — Я на твое добро зариться не буду, клянусь Аллахом. Ты попросил приглядывать за ней, я согласился. Не обижай Джафара подозрением, Гуль. Я цепь замыкал, когда она в меня вцепилась. Ты же сам просил ее пока на привязи держать, чтоб не удрала…
— Я не хотел тебя обидеть, Джафар, — сказал Дмитрий. — Не так сказал… Говорю плохо… Ты знаешь.
Маркитант прервал гневные излияния и угрюмо замолчал. Он был недоволен, что девочку не постигло наказание за проступок.
Дмитрий вытащил из-за пояса серебряный браслет и протянул Кривому:
— Держи.
Джафар поднял брови и взял браслет. Поднес ко здоровому глазу и хмыкнул, сменил гнев на милость.
— Ну, если так… — протянул он и подмигнул Дмитрию. — Я три ватных халата надевать буду. Пусть кусает хоть каждый день.
Девочка следила за их разговором. Страх постепенно ушел из ее глаз, сменившись удивлением. Дмитрий ободряюще улыбнулся ей.
— Не дрейфь, — сказал он по-русски. — Тебя никто не накажет.
Она взглянула на него и вдруг спрятала лицо в коленях.
Джафар отвлекся от браслета, который крутил в толстых пальцах.
— Что ты ей сказал?
— Не важно.
Торговец пожал плечами.
— Странный ты человек, Гуль, — сообщил он Дмитрию, пряча браслет за поясной платок. — Не только видом чудной, а вообще… В деньгах вот путаешься, словно их никогда в жизни не видел.
— Видел, — отозвался Дмитрий. В деньгах он, правда, путался. Да и попробуй разберись во всей этой средневековой мешанине: динары, дирхемы, золото, серебро, медь… Монет чертова куча, и все разные. Черт ногу сломит! — Другие деньги.
— Другие? — удивился Джафар. — Какие это другие?
— Из бумаги, — ответил Дмитрий. И усмехнулся, предвкушая реакцию торговца.
— Из бумаги? — изумленно протянул Джафар и расхохотался. — Ты, верно, шутишь? Какой же дурак будет делать деньги из бумаги?
— Шучу, — согласился Дмитрий. — Деньги не из бумаги — из золота. Счет другой.
— Счет? — заинтригованно переспросил Джафар. — Какой же?
Дмитрий развел руками: мол, и рад бы был объяснить, но ты же знаешь…
Приоткрытый в ожидании объяснений рот торговца захлопнулся, на толстощекой физиономии проступило выражение легкого недовольства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109