— Ты…
Смысл длинного витиеватого ругательства остался Дмитрию неясен, но что Музафар-бахадур готов грызть землю от ярости, он видел.
Тамерлан подозвал к себе парнишку, что сидел по правую руку. Дмитрий помнил этого паренька — видел его в Тимуровой свите, когда демонстрировал владение оружием, набиваясь эмиру в нукеры. Теперь он знал, кто это: принц (а по-местному — мирза) Халиль-Султан. Внук Щита Ислама.
Халиль-Султан громко огласил приговор:
— Да свершится суд Аллаха: пусть двое сойдутся в поединке.
— Драться будешь, Гуль, — сказал солдат в красном мундире. — Убей его, — и показал на Музафар-бахадура.
Дмитрий задним умом сообразил, что, оправдываясь, нанес Музафару тяжкое оскорбление — назвал его родича трусом. И вот результат: тот озверел окончательно. Придется убить.
Поднимаясь с колен, он повернулся к навесу. Тамерлан следил за ним, и на рыжебородом лице Хромца читался явный интерес.
Дмитрий взглянул на противника, который готовился к поединку, и тут пришло другое решение: он не станет убивать жаждущего крови разъяренного Музафара, а ответит на их цирк своим — поиграет в благородство.
Музафар-бахадур был вооружен длинным палашом и круглым щитом, окованным железными бляхами. Перехватив взгляд Дмитрия, он широко улыбнулся и заиграл палашом.
Понаблюдав за противником еще чуть-чуть, Дмитрий отцепил меч и отдал солдату.
— Возьми. Потом отдашь.
— А чем ты будешь драться? — удивился тот.
Дмитрий достал нож, которым убил родича Музафар-бахадура в крепости. Хорошее и крепкое оружие, похожее на дагассу, оно и палаш запросто выдержит.
— Ты рехнулся?! — изумился солдат.
Дмитрий только улыбнулся в ответ. Конечно, у палаша противника нет никаких шансов против его бастарда — тот и длиннее сантиметров на двадцать, и тяжелее, и гораздо прочнее. Музафар-бахадура и щит не спасет, если нанести удар в полную силу — был щит, а станут две половинки; и, возможно, еще отрубленная рука в придачу. Следующий удар во всю мощь рассечет кольчугу и развалит противника на два пласта свежего, еще трепыхающегося мяса. Самообладанием противник не страдает, а это большой минус.
“Интересно, на что же он рассчитывает — на помощь Аллаха, что ли?” — думал Дмитрий, продевая пальцы левой руки в кожаные петли кулачного щита и посматривая на Музафар-бахадура, который выкручивал палашом вензеля — проводил психологическую атаку.
Надев щит, Дмитрий поднял нож вверх, показывая противнику: вот мое оружие. Тем самым он убивал двух зайцев сразу: во-первых, Музафар окончательно потеряет всякое соображение от ярости, а во-вторых, нож против палаша — зрелище в его пользу. Демонстрация ножа оказалась попаданием в яблочко. Музафар-бахадур взревел не своим голосом:
— Я убью тебя, Гуль!
— Нет, — громко ответил Дмитрий.
Он ожидал, что противник бросится на него, атакуя сумбурно и бестолково. Однако Музафар-бахадур нападать не спешил — напротив, спокойно стоял на месте. Гримаса ненависти исчезла с его лица. А потом он стал медленно приближаться. Плотный, коротконогий и длиннорукий, он напомнил Дмитрию орангутанга, на которого неведомый шутник натянул кольчугу и сунул в лапы круглый щит с палашом на довесок — наверное, сходство с обезьяной усилило раскачивающаяся походка и то, что Музафар-бахадур втянул голову в плечи и ссутулился.
“Так, — подумал Дмитрий, следя за кружевами; которые выписывало в воздухе лезвие. — А ты, дяденька, хитрый: прикидывался кипящим чайником, а сам отнюдь не дурак. Один — ноль в твою пользу”. С игрой в благородство, возможно, он поторопился — противник настроен серьезно и данной ему случаете форы постарается не упустить.
Музафар-бахадур продолжал неторопливо приближаться раскачивающейся, пружинящей походкой; палаш плясал в его руке, описывая круги и восьмерки. Щит он поднял, прикрывая грудь и пол лица. Два темных глаза, разделенные металлическое стрелкой, прикрывающей переносицу, впились г противника.
“Что ж, давай…” — отстраненно и холодно подумал Дмитрий. Он чуть присел на согнутых ногах, что бы не так возвышаться над противником, и сосредоточился на мерцающем лезвии, входя в ритм.
Они сошлись. Дмитрий видел только мелькание — то оскаленных зубов Музафар-бахадура, то его напряженного взгляда — и слышал звонкий лязг сталкивающегося оружия. Музафар кружил, как слепень вокруг быка, налетая, отскакивая и нападая вновь. Дмитрий отступал маленькими шажками, изучая слабые места противника: палаш легче меча и длиннее ножа; он трепетал металлическим стрекозиным крылом, отточенным и смертельно опасным. Противник ни разу не ударил Дмитрия щитом, хорошо сознавая, что силовым приемом ничего не добьется. Он сохранял разумную дистанцию и, видимо, тоже рассчитывал, что Дмитрий рано или поздно ошибется. Тогда он и нанесет удар, который решит исход поединка в его пользу: надо лишь повредить жизненно важный сосуд, а там соперник истечет кровью и ослабнет. Тактика простая и понятная.
Внезапно Музафар-бахадур отпрыгнул и застыл, медленно поводя палашом. Он тяжело дышал, лоб его блестел от пота. Дмитрий тоже почувствовал, как струйки пота стекают по лицу. Пока он не получил ни одной царапины.
Музафар-бахадур оскалился зловещей ухмылкой.
— Я убью тебя, Гуль, — сказал он. — Я зарежу тебя, как… верблюда.
Дмитрий слизнул соленые капельки с губ.
— Тебе только верблюдов и резать… — ответил он. — Биться не можешь… У меня нож.
Музафар-бахадур стал обходить его, ища удобный момент для нападения. Дмитрий выжидал, уже зная, что и как надо делать. Противник быстр, но он быстрее — пусть даже тот меньше и легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109