— Товарищ сержант, у бирки шесть-двенадцать видеоглазок погас.
— Давно? — сержант нехотя отложил газету.
— Не могу знать. Только что заметили.
— Отмотай назад пленку и посмотри по таймеру.
— Слушаюсь. Сейчас… Семь пятьдесят девять. Восемь минут назад. Ха! Товарищ сержант, он не погас, глазок в порядке, шесть-двенадцать его чем-то круглым залепил.
— Неймется сегодня капиталистам. Пусти в камеру сигма-излучение на болевой порог. Липучку ему клеили?
— Так точно.
— Надень браслет, сходи за шесть-двенадцать и приведи в операционную. Будем перевоспитывать.
— Вечно нумерацию собьют. У меня сейчас другой по списку.
— Вернешься, перепишешь.
— Слушаюсь.
— Отставить. Доложи на пост и возьми с собой дежурного. По инструкции положено вдвоем.
Солдат кивнул, выдвинул ящик стола и переложил в карман халата браслет и баллончик.
— Кстати, об инструкциях, в лаборатории никто не отвечает. Я туда уже три раза звонил.
— Они манекен в морг повезли.
— Что-то долго возят.
— Значит, Мержев опять в сортире. Вернешься, еще раз позвонишь. Зануда ты, Ромберг. — Сержант снова развернул газету. — Как найдешь нашего лет¬ху, передай, что таблетки от брюха полагается жрать, а не в тумбочку складывать. Пижон.
— Игорь, это военная база. Они взяли всех и ставят на нас опыты, психические опыты, как на лягушках, исследуют мозг. — Женька шептал очень тихо, горячечно поблескивая глазами. От него исходила чудовищная энергия.
— Ты понял, кто это? Я ни черта не понимаю.
— Военные. Охрана. Санитары. Я не знаю, кто они, но нам надо отсюда уходить. Быстро уходить, любой ценой, и у нас почти нет шансов.
Они затащили охранников в камеру, где из ослепшего глаза видеокамеры по-прежнему торчал баллончик, и завезли сюда же тележку с телом Марты. Женька рукавом вытер кровь, натекшую на пол, после чего в коридоре практически не осталось следов короткого побоища. Все это молча, стараясь не шуметь, так как микрофон наверняка работал. Весь расчет Женьки был на то, что его затычку не воспримут всерьез — так, вышел из себя один из кроликов. Решил подергаться и побузить. А кроликов здесь усмиряли очень быстро.
Вдруг ожил, тихо загудел «гребешок», даже вроде зашептал что-то на ухо невнятно, как морская раковина. Женька на мгновение приподнял обруч и тут же ощутил сильнейшее желание лечь и закрыть голову руками. Нет, это мы уже проходили. Пусть шелестит, снимать не будем. Игорь был уже «обручен», а фильтр Женька запихнул ему в нос, даже не объясняя, что это такое. Игорь только головой мотнул, когда «гусеница» поползла вверх, но так ничего и не сказал, повинуясь знакам Женьки. Затем Женька сдернул окровавленную простыню с трупа девушки, глаза Игоря округлились, он молча отвинтил у тележки длинную металлическую рукоять — получилось подобие лома с удобной резиновой ручкой. Женька вспомнил, что у Игоря что-то было с Мартой. Давно, еще прошлой весной. Но было.
Они снова вышли в коридор. Игорь нервно постукивал о ладонь своей импровизированной, страшной на вид дубинкой.
— У тебя есть план?
— Открыть всех наших и не поднять тревоги. Надеюсь, у нас еще осталось несколько минут.
— Наши здесь? — Игорь показал на длинный ряд дверей.
— Они должны быть на втором этаже. Если этот считать первым.
В коридоре стояла какая-то больничная, ватная тишина. Видеоглазков не наблюдалось. Да и что, собственно, было здесь снимать? Светло-серые казенные стены до половины покрывала масляная краска, в начале и в конце коридора стояли две одинаковые урны-плевательницы. Казенные прямые углы — металл и пластик. Везде было очень чисто. На полу какое-то специальное покрытие, а под ним, похоже, кафель.
Они уже выходили на лестничную площадку, когда наверху послышались шаги. Кто-то спускался. Женька приложил палец к губам. Беглецы встали по разные стороны выхода и едва успели приготовиться. По лестнице в коридор спускались два крепких охранника в массивных, напоминающих сарацинские обручи «гребешках». Шли они спокойно и слегка расслабленно. Первый что-то насвистывал, поигрывая, как четками, цветным браслетом. Его и убил Игорь страшным ударом металлического прута. Женька отключил своего намного более изящно.
— Это ты зря. Угорь. Аккуратнее надо.
— А они что делают? — Взгляд Игоря стал черным.
—Да я не о том. Ты обруч испортил. И стену забрызгал, это теперь не спрячешь. Ладно. Пусть уж валяются.
— Что дальше? Идем наверх и открываем камеры?
— Нет. Там везде видеоглазки, сразу тревога поднимется. Сейчас будем брать контрольный пост. Их шесть человек. Теперь, наверное, осталось четверо. Плана базы у меня нет, где вход, я не знаю, времени тоже нет. Так что… Идем не торопясь, заходим, по возможности, спокойно, чтобы хоть чуть-чуть осмотреться. Дальше твои правые, мои левые. Бей насмерть и быстро. Главное, быстро. Пошли.
— Это еще…
Рослый охранник схватил что-то со стола, замахнулся и тут же упал, зажимая руками лицо, брызнувшее красным. Игорь развернулся, роняя на пол стулья, и в длинном прыжке догнал, повалил на пол еще одного у самой двери; они прокатились по полу, но уже через секунду скалолаз поднялся и дважды взмахнул своим ломиком. На входе бился в агонии третий, здоровенный санитар, пальцы его пытались сложить кишки в распоротый живот, на губах пузырилась пена. Женька, сжимая в руке окровавленный нож, пытался достать последнего охранника, с нашивками на рукаве, одна рука у того уже висела плетью, удар пришелся со спины в плечо, но страха в глазах не было. Охранник легко, гибко уклонялся, сблокировал замах ножа снизу и тут же с разворота с кошачьей ловкостью достал Женьку локтем под ребра и той же рукой отбил в затылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142