— Если не перестанешь дергаться, сменю. Ты мне всех короедов распугаешь.
Постепенно Вовка взял себя в руки и перестал походить на встревоженную марионетку, что рывками озирается вокруг. Движения его стали тягучими и плавными. Сонные движения часового, которому все надоело, который устал разглядывать ночной лес и думает только о том, как бы смениться да придавить сладкий часок возле костра.
Человеческие фигуры он заметил еще в начале первого, но ни тревоги, ни стрельбы не поднял, помня жесткие наставления Женьки. Как ни странно, появление короедов его даже успокоило. Условные сигналы Вовка подавал пальцами опущенной руки. Четыре-Пять… Восемь отдельных силуэтов, ясно различимых в инфрасвете, восемь зеленых пятен медленно, ползком приближались к тракторам. Все они двигались от оврага, к которому скалолазы так и не рискнули приблизиться. Чуть позже Вовка заметил еще два пятна с севера и два с юга. На востоке, казалось, не было никого, но потом, приглядевшись, он все же обнаружил обоих «восточников» — они подползли уже к самым прицепам и лежали в ложбинке буквально в пятидесяти шагах от костра.
Понимая, что основной удар придется от оврага, Вовка старался не поворачиваться к западу спиной и, сохраняя видимую беспечность, дожидался, пока наверх, на исходную позицию выберутся все бандиты. Он даже попытался что-то насвистывать, но Женька коротко прошипел ему: «Заткнись», — и Вовка прекратил музыкальные упражнения.
Женька, запрещавший стрельбу, не верил, что короедов четырнадцать. Конечно, если нападать ночью, шансы есть и у такой малочисленной группы, но даже карательный отряд насчитывал тридцать с лишком человек, так что четырнадцать — это явно мало.
Какое-то время продолжалась игра нервов. Скалолазы старались ничем не показать, что ждут атаки. Почти все безмятежно «спали» примерно так, как и обычно, может, чуточку ближе к прицепам и прикрываясь от леса кто телегой, кто стреноженным конем. Двое, сидя у костра, «чинили колесо». Им поручили эту роль для того, чтобы короеды не вздумали снять часового. Дополнительную страховку от ножей давали собаки.
Наконец от оврага отделилась и пошла вся масса. Очень тихо. Зеленые призраки, невидимые и неслышимые в темноте. Вовка попытался их пересчитать и почувствовал, как его спина покрывается холодным потом. Ему показалось, что весь лес там, вдалеке, кишит бандитами, что их много больше, чем деревьев. Десятки, если не сотни их уже двигались к тракторам, а из оврага поднимались новые и новые фигуры. Опомнившись, Вовка подал Женьке знак «идут» и показал направление; внизу послышалась возня— скалолазы, по-прежнему лежа, готовили к бою оружие. Тихо потрескивали толстые ветки в костре, и Вовка, старательно обводя взглядом слепящую зелень, надумал оглядеться— как ведут себя просочившиеся раньше разведчики.
Сделал он это очень вовремя. Ясно видимая в инфрасвете фигура у кустов целилась в него из арбалета. Собственно, самого арбалета он не заметил, но поза стрелка не оставляла никаких сомнений, и Вовка едва успел рефлекторно дернуться вниз, как тяжелая стрела оцарапала шлем и гулко ударила в кабину трактора. В следующее, сильно затянувшееся мгновение Вовка обнаружил, что руки его намертво сжимают гашетки счетверенного пулемета — единственную надежду скалолазов в этом ночном бою, и он, втискивая голову в плечи от стрел из темноты, пригибаясь так, чтобы борт прицепа защитил его от леса, разворачивает турель в сторону основной «зеленой массы». Внизу у колеса распрямлялся Женька; в руках у него бился автомат, плюющий в темноту слепые, но длинные очереди. Видимо, в это же мгновение открыли огонь и Гера с Мишкой, и все девчонки. Игорь, Дима и Ромка стреляли из гранатометов, причем первый же удар «по направлению», как выяснилось впоследствии, разметал обоих «восточников», подкравшихся к прицепам ближе всех. Хлопали из под телег деревенские ружья, короткими очередями стрелял из-за колеса Гришка, грохот, стрельба и взрывы мгновенно наполнили лес. Дальнейший бой Володя помнил урывками.
Пулемет работал как чудовищная молотилка. Он один в этом ночном кошмаре отчетливо видел цели, он видел, как густые трассеры его очередей пронзают людей, бегущих к прицепам, и тела их лопаются зелеными брызгами, видел, как яркой вспышкой, фонтанчиком взрывается пробитая пулей грудная клетка и вырывается наружу кровь. Трухлявые, истаявшие обглодыши древесных стволов никому не могли служить защитой. Счетверенная мощь пулемета, огненная, трассирующая плеть, хлеставшая бандитов, сшибала их с ног в этой яростной ночной атаке, да еще и показывала цели остальным стрелкам — скалолазы, чтобы не бить вслепую, добавляли «автоматную дробь» к этому шквалу, и вскоре весь лес наполнился криками и стонами нападавших. Даже прошедшие мимо, зарывшиеся в листву пули тянулись к своей цели светящимися жучками, до последнего пытаясь ужалить, и их было прекрасно видно в темноте. Психологически это, должно быть, действовало кошмарно; но короедов было слишком много. Несколько стрел ударили в кабину трактора у самой Вовкиной головы, вскрикнула и забилась в агонии одна из сельских женщин, тяжелая стрела пробила ей ключицу и вышла под лопаткой, Гере в плечо хлестнул дробовой заряд, его щека и шея мгновенно окрасились кровью. Оглушительно разорвалась граната, брошенная кем-то из короедов, старостиху и одну из ее лошадей буквально разметало на части, еще две гранаты полыхнули перед прицепом, и Игорь, надежно укрытый за колесом и металлической пластиной, вдруг захрипел, выронил автомат и схватился за голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142