— Андрюша, ты когда над легендой работал, находился под обаянием фильмов с Брюсом Уиллисом. Или ты Стивен Сигал у нас сейчас? Ты говоришь: «Я, я, я». Теперь послушай, это не Америка и не кино. Как только бы якобы отставной майор вроде тебя полез наводить мосты в ген прокуратуру и в ФСБ, ему бы, тебе бы, немедленно дали по шапке. Впрягся за меня? Хрена! Тебе поручили позвонить, ты позвонил. Велели сказать, что дают гарантии, что не посадят и не убьют, — ты сказал. Ты же не от себя говорил, ты фамилии называл, кто гарантирует. Тебе сказали, что не захочу по-хорошему, сказать тогда, что из Англии выкрадем или прямо тут грохнем. Ты сказал. Ты мартышка у них, Андрюша. Я не знаю, на чем тебя держат, но тебя крепко держат.
— Саша, ты так понимаешь, потому что у тебя мозги уже загнанного зверя. Ты так говоришь, потому что и сам знаешь, что ты каждый день в опасности. Если бы не боялся, ты бы друзей не подозревал. А я друг тебе. Если они не убили тебя, то убьют еще, подожди. Либо автокатастрофу устроят, либо еще чего. Мне тебе рассказывать, что ли? Контора не прощает. Я с тобой резко говорил? Ну, хорошо, было. Причина есть, я тебе тогда говорил, сейчас повторю — некрасиво, что ты пишешь статьи свои для «Чечен-пресс». Ты же русский офицер. При любых обстоятельствах не должен так делать. Россию позоришь. Думаешь, что на Путина наезжаешь, а получается, что врагам России помогаешь. Но это ладно. Не об этом сейчас. Ты трезво рассуждай. Мне нужна встреча с Борисом Абрамовичем. Пойми ты. Не просто встреча. Важная встреча. Ну ладно, есть план убрать Путина. Это, кстати, единственное на сегодня, что и тебе и Борису дает полную гарантию безопасности.
— Андрей, словами не бросайся. Кого ты убрать можешь? Ты, брат, даже если остался законспирированным сотрудником, убрать, как я понимаю, можешь редиску, там, на огороде. Или озимые какие-нибудь.
— Ты передай, пожалуйста, а я объясню при встрече. Дело очень серьезное.
— Андрей, я дорожу доверием шефа, я с херней всякой к нему подходить не стану. А то он и по реальным делам со мной говорить не станет.
— Ладно, слушай, передай Березовскому, что в ФСБ тоже не все под питерскими. Есть группа старых московских кадров, выкованных еще до начала коммерческой деятельности генералов. Суровые мужики, дзержинцы такие, настоящие. Им то, что сейчас происходит, — не нравится. Они Путина ненавидят. За всё. За то, что бабки гребет лопатой, за то, что Родиной торгует. А патриоты-то остались. Сидели затаившись, надеялись пересидеть. Теперь понятно — не пересидят. Во-первых, страна рушится — кругом воровство одно, путиноиды всё через бабло считают, ветер дунет — поклонятся любому, хоть американцам, хоть китайцам. У них в голове одно — как еще украсть и как украденное сохранить, понимаешь? Легализовать бабки свои на Западе — и нету других забот. А тех, кто не замазан, сажают. Под любым предлогом. Что они, мол, подпольные террористы, что подпольная хунта, что переворот готовят и так далее. Размажут всех по стенке. Поэтому ждать больше нельзя. Надо быстро что-то делать. Поговорите с чеченами, пусть дадут снайпера, а мы его выведем на позицию. Я серьезно, Саша…
— Знаю, как ты его выведешь. Расскажешь по секрету, что Путин ежедневно в двенадцать часов пять минут проезжает через Жуковку, по Рублевке. И посоветуешь чеченскому снайперу сесть на крышу магазина «Дача». Или еще лучше — подкатить зенитное орудие на рынок в Жуковку в кузове «Камаза», а потом врубить по кортежу прямо из кузова.
— Все смеешься, Саша, а мне не до смеха. Я тебе уже столько наговорил, что мне бы не хотелось глупые насмешки выслушивать.
— Ладно, ты маленький еще, неотесанный. Из кузова грузовика из гаубицы диктатора Самосу завалили в Никарагуа. Нет, не сегодня, ты не волнуйся. Я, как видишь, тему изучал. Это не глупости. Не дуйся, рассказывай, террорист. Что там надумали? Да, кстати, как там семья твоя, дочка как?
— Нормально, спасибо. Скоро в школу пойдет. Ты про Юру Калугина знаешь? Он теперь молодец — растет, он теперь генерал. При Путине неразлучно. У него работает кореш твой, Вадик Медведев. Вадик в выездном отделе. Они оба с нами. На сто процентов. Да они меня и послали. Я от Юры привез тебе записочку, если почерк помнишь — посмотри. Тут прямо сказано: Понькин — классный парень, мы ему доверяем. Больше они не могли написать. Начнем работать над операцией, удостоверишься, что ребята с нами. Первый же визит за рубеж или в любой город в России, чтобы вы с Борисом Абрамовичем проверили, Юра с Вадиком дадут вам за две недели поминутный график передвижения Путина. Чего тебе еще? Только надо до выборов, на разгон времени нет. Вы недолго проверяйте. Вы проверяйте, но уже начните действовать. Пусть Закаев подготовит группу своих чеченов. Мы дадим вам детальнейшее описание охраны, организацию, людей на объектах поименно, кто где, кто за что отвечает, возможные пути отхода, если вам понадобится спасать своих шахидов. Это серьезно. Совсем серьезно.
— Андрей, мы с Борисом Абрамовичем не террористы, мы заинтересованы в открытом и честном суде над Путиным. Суде, на котором Путин ответит за все свои преступления. Подожди тут, я в туалет.
Литвиненко встал, ему и правда надо было в туалет, тут без подвоха. Он в туалете хотел выключить диктофон. Он боялся, что, когда пленка домотается, диктофон щелкнет. Он мог бы писать и на цифровой диктофон, который не щелкает, сами понимаете. Но обычный, аналоговый, пленочный у спецслужб котируется выше — монтаж легче заметить. Отсутствие монтажа, то есть истинность записи, тоже легче установить. Ну, он пошел, выключил диктофон. Пока он ходил, Понькин выключил свой диктофон — цифровой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68