Пусть зараза поразила дядю Самюэля, но все-таки не до такой же степени – я ведь его знаю! – не может он не понять наконец, что это сплошное безумие…»Флоранс продолжала бежать. В коридорах царило оживление. Она наткнулась на группу служащих, которые весело смеялись, почесываясь скребницами, распыляющими порошок.– Сеньорита Флоранс, видели эту новинку? – крикнул Эстебан, когда она приближалась к ним и впервые со дня приезда она заметила на благодушной физиономии швейцара прежнее веселое, даже счастливое выражение. – Поразительно, – хохотал он, – ай… ой, ой, ой… «В чем ангельское наслажденье? Где чешется – чесать, в том нет сомненья!»Возмущенная Флоранс в ярости, горя желанием мести, толкнула дверь в кабинет. Там она увидела Бретта с Капистой, которые, восторженно гогоча, тоже предавались неслыханным радостям, которые им доставляли чесательный порошок и почесывающая десница.Окаменев, Флоранс застыла на пороге. Вскоре за ее спиной появился Квота. По его лицу чувствовалось, что он торжествует, хотя и пытается скрыть это.– Дядюшка! – крикнула наконец Флоранс, уже ничего не соображая от ярости. – Как вы можете?.. Как вы… Немедленно выбросьте вон эту гадость!– Да ты что! – удивленно возразил Бретт. – Наоборот, это блестящая находка! – И, повернувшись к Квоте, добавил: – На сей раз ваши психоаналитики попали в точку, поздравляю! Ты не представляешь себе, – вновь обратился он к племяннице. – …Ой-о!.. А-ах… Хочешь попробовать? Вот увидишь сама, как… Ой!Вместо ответа Флоранс схватила его за лацканы пиджака и с силой тряхнула.– Дядя, опомнитесь! Прекратите немедленно, не то я зарычу.Эта вспышка отрезвила Бретта и Каписту, и они перестали чесаться.– Что? – пробормотал Бретт. – Что такое? Что случилось?– А то, – дрожа от возмущения, сказала Флоранс, – что достаточно я здесь насмотрелась, хватит. Я вижу – бороться поздно, слишком поздно. И я уезжаю.– Куда?– В Европу. Первым же самолетом.Дядя вздрогнул, словно его ударили.– Да успокойся, успокойся ты, – уговаривал он ее. – Не горячись. Ты ведь только что приехала.Флоранс попыталась взять себя в руки.– Дядя, – сказала она твердым голосом, – выслушайте меня. Сейчас вам придется сделать выбор – и окончательный.Бретт почувствовал, что близится катастрофа.– Сделать выбор? Кому? Мне? – пролепетал он. – Но… между чем и чем?Флоранс решительным жестом показала на Квоту, который стоял за ее спиной.– Между этим человеком и мною.
После ультиматума Флоранс воцарилось глубокое молчание.– Надеюсь… надеюсь… ты… ты пошутила, – заикаясь, пробормотал наконец Бретт, но по голосу его чувствовалось, что он сам не верит собственным словам.Флоранс твердо повторила:– Или он, или я. Еще никогда в жизни я не говорила так серьезно.Квота настороженно наблюдал за этой сценой. Потом шагнул вперед.– Я действительно опасаюсь, дорогой Бретт, – невозмутимо проговорил он, – что у нас с вашей племянницей точки зрения на жизнь несовместимы. Но я никогда не прощу себе, дорогой мой друг, если из-за меня в вашей семье произойдет разлад. Поэтому, если вы не возражаете, не будем обсуждать этот вопрос.Его слова лишь усилили волнение Бретта.– Не понимаю… что вы хотите этим сказать?– Я буду в отчаянии, если стану причиной драмы в вашей семье. К тому же я и так часто укоряю себя, что слишком долго пренебрегал своими обязанностями педагога…– Погодите, не торопитесь, черт побери, говорите яснее. Что вы собираетесь делать?– Да просто вернуться в колледж, в Камлупи, вот и все.Эти слова, произнесенные совсем спокойным тоном, поразили Бретта и Каписту словно удар молнии. Они даже на минуту потеряли дар речи, потом вдруг Бретт взорвался.– Вы! – крикнул он, задыхаясь. – Из-за какой-то вздорной болтушки!И, повернувшись всем корпусом к Флоранс, брызгая от волнения слюной, бросил:– Противная девчонка, чего ты лезешь не в свои дела?Каписта, побагровев от ярости, тоже подошел к Флоранс.– Ах, значит, вот зачем вы вернулись? – крикнул он ей прямо в лицо. – Вас за этим прислали? Что на Квоту точат зубы, это я давно подозревал, но здесь никто, слышите вы, никто не позволит… – И вдруг он завопил: – Это же диверсия! Вас запросто выставят из нашей страны, и гораздо быстрее, чем вы сюда прибыли!Но Флоранс не слушала его, она не спускала глаз с Бретта.– Дядюшка, милый, дорогой, ну, прошу вас – пусть он уедет, раз он сам предлагает, – настойчиво твердила она.Ее ласковый, но полный тревоги голос, ее упорство подействовали на Бретта.– Ты совсем потеряла голову, – сказал он уже менее резким тоном. – Да отдаешь ли ты себе отчет в том, что… Пойди-ка лучше отдохни, а завтра, когда одумаешься, мы вернемся к нашему разговору.– Зачем, пусть она все выскажет сейчас…Бретт вздрогнул, увидев, как Квота ласково улыбается Флоранс.– Я ее прекрасно понимаю, – продолжал Квота, – и не могу на нее сердиться. Неудивительно, что мои слишком реалистические взгляды на жизнь привели в смятение столь чувствительную натуру.Флоранс по-прежнему не обращала на него внимания. Она обняла дядю Самюэля.– Дядя… Любимый мой дядюшка, послушайтесь меня. Сейчас вы богаты, и, вот видите, я, – Флоранс повернулась к Квоте, – благодарю его за это: спасибо, Квота, большое, большое вам спасибо. А теперь, дядюшка, милый, умоляю вас, пусть он уедет! Чего вам еще надо? Стать еще богаче? А зачем? Что вы сможете приобрести такого, чего у вас еще нет? Третий типофон? Четвертое пианино? Шестой автомобиль? Или вы собираетесь коллекционировать ваши дивиденды, как филателист марки? Или на манер Эстебана коллекционировать часы и умывальники? Неужели вы не видите сами, какое будущее ждет нас всех, если этот человек не прекратит свою деятельность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70