– Я вас не обездолила? – извиняющимся тоном спросила Флоранс, когда они вместе вышли из хижины.– О нет… Одну потеряешь, десять найдешь… Ведь она так понравилась вам. Я рад, что благодаря мне вы ее купили.– Да, пожалуй, именно благодаря вам, – согласилась Флоранс.И действительно, она только сейчас отдала себе отчет, что именно его поведение побудило ее на этот шаг.– Вы американец?Говорил он по-испански с легким акцентом.– Я приехал из Оклахомы.– На субботу и воскресенье?– Нет, очевидно, на более продолжительный срок. Это зависит…– От чего?– От того, соответствует ли Тагуальпа моим представлениям о ней.– А как вы ее себе представляете? – весело спросила Флоранс.– Не хотите ли чего-нибудь выпить? Это бистро под навесом выглядит довольно гостеприимно.– Я, пожалуй, не откажусь, сегодня такая жара…Она заказала себе кока-колу, он засмеялся.– Что это вас так насмешило?– Ничего. Лично я возьму чоуат.Лет десять назад, еще до появления кока-колы, национальным напитком в Тагуальпе считался чоуат – слегка забродивший сок грейпфрута, к которому добавляли немного пальмового спирта, чтобы остановить брожение. Но теперь, хотя большинство в душе предпочитали этот привычный, легкий, освежающий напиток изумительного вкуса, никто не осмеливался пить его в публичном месте, за исключением, понятно, индейцев, которым нечего терять в смысле своей репутации. Пить чоуат – как это вульгарно! Вот почему его пьют тайком только дети, да еще – как вызов общественному мнению – кое-кто из киноактеров и самых богатых дельцов.– А вы сноб, – сказала Флоранс.– Ничего подобного. Просто люблю чоуат.Он добавил что-то в похвалу чоуату, и тут Флоранс с удивлением услышала собственный голос:– В таком случае закажите и мне…Теперь наступила его очередь расспрашивать, и она рассказывала ему о своей работе, о дяде, о «Фрижибоксе».– Но это же чудесно! – воскликнул он. – Мне просто повезло!– В чем?– Сейчас еще рано раскрывать карты. Но разрешите мне завтра зайти к вам в контору.– Только не в часы работы.– Наоборот, к работе это имеет самое непосредственное отношение.Флоранс почувствовала укол разочарования.– Вы ищете работу?Незнакомец от всей души рассмеялся.– Пускай будет так, – сказал он. – Но немножко по-иному, чем вы думаете.– Вы говорите загадками.– Пожалуй. Запаситесь терпением, сейчас вы просто ничего не поймете. Расскажите-ка мне еще о «Фрижибоксе».– Что именно?– Дела идут неважно, не так ли?Флоранс ответила не сразу:– Да нет, не хуже, чем у других.– Вот это я и хотел сказать.– Даже, пожалуй, лучше. У нас замечательный коммерческий директор.– Вот как? Расскажите-ка мне о нем.В душе Флоранс шевельнулось сомнение. Зачем он ее расспрашивает? А вдруг это агент какой-нибудь конкурирующей фирмы? Подослан Спитеросом, например?Этот самый Спитерос, хотя и поддерживал прекрасные отношения с дядей Самюэлем, был ярым его соперником на коммерческом поприще. Десятки раз они пытались договориться о нормализации производства холодильников, создать нечто вроде картеля, но всякий раз безуспешно.– Вы, верно, по этой части? – спросила она. – Тоже занимаетесь холодильниками?– Я занимаюсь всем. Можно и холодильниками. Вполне подходит. И даже очень.– Опять загадки, – проговорила Флоранс.– Ничего подобного. Я только хотел сказать, почему бы мне не заинтересоваться и холодильниками.Похоже было, что он просто потешается над ней, но Флоранс почувствовала какую-то странную слабость, близкую к головокружению, будто от этого незнакомца, сидевшего напротив нее, исходила некая таинственная сила и сопротивляться ей было бесполезно.– А что вообще вы делаете? – пробормотала она. – Чем занимаетесь?– И всем и ничем. Я подготавливаю.– Что?– Это вы узнаете, если захотите, все зависит только от вас. Я не могу все объяснить вам здесь, сразу. Но это нечто весьма важное. Даже может изменить всю вашу жизнь, – добавил он серьезным тоном.И вдруг душа ее словно распахнулась. Пропала настороженность, и ей захотелось поговорить с этим незнакомцам откровенно, довериться ему.– Да, моей жизни это крайне необходимо, – вздохнула она.– Правильно.– Жаловаться я не вправе, я счастлива. Обожаю дядю. Работаю с увлечением. Но дела идут все хуже и хуже. И это очень меня огорчает. 2 Вечером, возвращаясь домой, Флоранс думала, что это с ней случилось. Она нервничала, тревожилась. С чувством вины она поцеловала дядю. Чего только она не наболтала этому человеку, изливая свою душу! Какая неосторожность!Ей захотелось тут же признаться во всем дяде. Но она пообещала незнакомцу молчать. А сам-то он, этот дьявол в образе человека, что доверил ей взамен? Только назвал себя. В сумочке у нее лежала его нелепая визитная карточка, на которой стояла одна лишь фамилия, да и то какая-то диковинная: КВОТА. А она взялась помочь ему, не заручившись никакими обязательствами с его стороны. Каким же образом он достиг этого?Слово за слово он вытянул из нее все сведения об их фирме. О производстве, о сбыте товара. О том, что медленно, но неуклонно уменьшается объем сделок, хотя благодаря Каписте, их незаменимому коммерческому директору, этот процесс идет, надо полагать, не столь стремительно, как у других, но все равно идет упорно и неуклонно среди всеобщей экономической деградации Тагуальпы.– Расскажите мне о Каписте, – попросил Квота.И она рассказала. Описала ему этого подвижного, энергичного, но не слишком воспитанного человека, ожиревшего в тридцать пять лет; у него маленькие усики, тяжелый подбородок, даже после бритья отливающий синевой, очень темные густые брови, сплошной чертой перерезающей лоб, словом, сразу видно его испанское происхождение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70