Я ничего не имею против американцев, но тогда уж неизбежно мне придется приспосабливаться к какому-нибудь типу, который, хотя и будет числиться моим заместителем, не даст мне шагу ступить самостоятельно. А я себя знаю. Я и трех недель не выдержу и удеру куда глаза глядят. Но ведь я привязан к этой грязной лавчонке, которой руковожу и которую, можно сказать, создал собственными руками. Мне будет очень тяжело с ней расстаться. Вот так-то. Значит, другого выхода нет. По рукам, сеньор Квота. Мы выполним ваши заказы. Переоборудуем магазины. И когда мои старые индюки из правления, как вы их величаете, увидят, что здесь творится, их хватит кондрашка. Единственное средство их успокоить – это сказать, что переоборудования ведутся за мой счет. Вы понимаете, дорогой мой Квота, в какой мере я вам доверяю: я вкладываю в ваш эксперимент собственные сбережения. Они уйдут все или почти все. Если вы оставите меня в дураках, пусть это будет на вашей совести. Я все сказал. И не будем больше возвращаться к этому. Познакомьте меня поподробнее с вашими планами.
Стоял апрель. Работы в магазине были начаты лишь после пасхальных каникул. Прежде всего переделали витрины. Их расширили, но не для того, чтобы разместить там больше холодильников. Квота устроил здесь нечто вроде выставки Холода. Среди ледяных сталактитов и сталагмитов, припорошенных снегом, в разноцветном освещении было искусно представлено все, что во все времена, в давние и теперешние, имело хоть отдаленное отношение к холоду: полярные экспедиции, животные, проводящие зиму в спячке, эскимосские чумы, рыбный промысел на Крайнем Севере, зимний спорт, производство искусственного льда, мороженицы и ледники старой конструкции, первые холодильники и тому подобное… Так в центре этого вечно залитого солнцем города, уже оцепеневшего от влажной и жаркой субтропической весны, возникло любопытное и освежающее зрелище, при виде которого, если можно так выразиться, во рту становилось прохладно. А в центре этой декорации возвышался экран, на котором демонстрировали цветной фильм – где любимая тагуальпекская кинозвезда исполняла стриптиз среди вечных снегов Сьерра-Хероны и ледяных глыб, на которых она развешивала свою одежду и белье, постепенно обнажаясь перед зрителями.Перед столь завлекательными витринами целый день толпился народ, но два-три холодильника терялись среди всего этого великолепия и пока что ежедневная продажа не увеличилась ни на йоту. Усмешка Каписты стала еще ехиднее, а лысина Бретта постепенно бледнела. Через неделю он показал Квоте сводку, но тот, еле взглянув на нее, спросил:– Ну и что?– Ваши витрины не имеют успеха, – сказал Бретт.– А чего вы от них ждали?– Как это чего ждал? Мы истратили на них…– Знаю: шесть с половиной тысяч долларов. Поэтому вопреки моему совету вы настояли, чтобы их открыли немедленно.– А как же вы думали! Пока витрины были закрыты, торговля снизилась наполовину.– Вы все еще считаете важным, продано на два или три холодильника больше или меньше. Когда же наконец вы приобретете широкий подход к делу?– Когда мы будем продавать по пятьсот холодильников в день, как вы мне обещали, – с горечью ответил Бретт.– Договорились! А пока не думайте ни о чем. Живите безмятежно, старина. Вы свободны, отдыхайте.– Легко сказать! Но прежде всего, что вы называете «пока».– Пока не откроются торговые залы. Аппаратура готова?– Меня заверили, что готова.– Перегородки – простые и зеркальные?– Их привезут.– Значит, все в порядке. Скоро начнем. А теперь послушайтесь меня, закройте-ка витрины. С коммерческой точки зрения те, кто сейчас глазеет на них, для нас – бесполезное стадо: мы еще не в состоянии доить их.– Ладно, – проворчал директор. – Ладно.Нельзя сказать, чтобы Квота убедил его полностью. А по правде говоря, то и наполовину не убедил. По правде говоря, Бретт совсем извелся. 8 Тревожное состояние Бретта передалось и Флоранс. Он поручил племяннице следить за подготовительными работами, которые делались по распоряжению Квоты и ей они тоже с каждым днем казались все бессмысленнее.Дело в том, что для всех шести торговых залов центрального магазина, где собирались провести первые опыты, было по проекту Квоты изготовлено несколько странных предметов. Некоторые были еще загадочнее и нелепее, чем Пегас-крошкособиратель или скорпион-майонезовосстановитель. Другие были попроще, но в магазине холодильников все вместе они выглядели странно и дико.Так, например, пришлось заказать шесть огромных зеркал, отражающая сторона которых была чуть золотистой и придавала лицу особенно приятный цвет. Эти зеркала обладали еще одной особенностью: если вы смотрелись в них с одной стороны в освещенном помещении, вы видели свое отражение, но если смотреть с другой стороны, из темноты, то амальгама теряла свои свойства и зеркало становилось как бы прозрачным стеклом. Флоранс была благовоспитанной девушкой и, надо полагать, не знала об употреблении таких обманных зеркал в домах терпимости, через которые стареющие любострастники могут незаметно наблюдать за любовными играми ничего не подозревающей парочки. Впрочем, знай она о применении этих зеркал, она была бы удивлена и озадачена еще больше.Пришлось также более чем на полтора месяца забрать из цехов бригаду квалифицированных слесарей для изготовления шести экземпляров странного механизма с таинственными колесиками, который был величиной с карбюратор, внешне напоминал комбайн, а сложной системой зубчатых передач – астрономические часы. Для чего предназначался этот агрегат? На вопрос Флоранс слесари ответили, что, с их точки зрения, он ни на что не пригоден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70