ясности не было. Страшная тайна, открывшаяся Долфу, ошеломила его, сознание отказывалось воспринимать ее. Между тем нельзя было терять время: Ансельм уже в Генуе, договаривается со своими сообщниками, как им лучше переправить детей.Но каким же образом можно заманить на борт корабля тысячи детей, которые ожидают чудо совсем иного рода?Да с ними просто не совладать завтра, когда хваленого чуда не произойдет.— Завтра… — в раздумье повторил он вслух. — Йоханнес, что же Ансельм думает делать завтра? Намерен ли он держаться поближе к Николасу, когда тот начнет колдовать над морскими волнами?— Когда всем станет ясно, что чуда не будет, дети с болью и разочарованием устремят взоры в синюю даль, сокрушаясь о том, что теперь им не увидеть Иерусалим, вот тут-то и появится — Ансельм, говоря что-нибудь вроде: «Господь все-таки сотворил чудо, милые дети, он послал нам эти суда».— Вот как? И он рассчитывает, что дети без разговоров взойдут на борт?— Наверное…Долф вздохнул. Поди попробуй останови семь тысяч возбужденных детей, да еще в одиночку.Но почему в одиночку? Йоханнес поможет ему. Помощников у него хватит, вон сколько друзей…— Йоханнес, могу я положиться на вас? Способны ли вы забыть о страхе и помочь мне задержать детей? Хотя бы ради спасения вашей души.— Рудолф, я… Да, конечно!— В таком случае отправляйтесь-ка к отцу Тадеушу и расскажите ему все сами. Всё! Слышите? Он очень добрый человек и к тому же большой умница. Он же ничего не подозревает об этом чудовищном заговоре. Дети слушаются его, и, может быть, он придумает, как не пустить их на корабли.Нервная дрожь с новой силой охватила Йоханнеса.К удивлению Долфа, оказалось, что бедолага трепещет перед мягкосердечным отцом Тадеушем гораздо более, чем перед суровым Рудолфом ван Амстелвеен.— Отбросьте сомнения, Йоханнес, — подбодрил его мальчик, решительно поднимаясь. — Нельзя терять ни минуты, начинаем действовать.— Дон Тадеуш проклянет меня! — в смертельном страхе шептал несчастный.— Этот великодушный человек простит вас от всего сердца, — пообещал Долф и подтолкнул раскаявшегося грешника.Они отыскали преподобного отца в дальнем уголке лагеря, где размещались больные, за которыми ухаживала Хильда. Долф оставил обоих мужчин наедине, а сам побежал к Леонардо. Темнело. Походные костры освещали лагерь. Долф застал своих друзей за ужином. Они лакомились рыбным супом. Долф схватил целую пригоршню вареных креветок и подмигнул Леонардо:— Иди сюда, скорее, поговорить надо.Он на одном дыхании выложил другу все, что узнал от Йоханнеса. Леонардо выслушал его молча, не прерывая.— Нужно что-то придумать, — и отчаянии закончил он свой рассказ. — Как объяснить ребятам, что их обманывали?Леонардо размышлял. Он был потрясен, возмущен, но своего обычного спокойствия не утратил.— Как ты собираешься поступить? — неторопливо спросил он.— Помешать им усадить детей на корабли.— Само собой разумеется.— Но как? — допытывался Долф.— Очень просто. Ты что же, думаешь, хоть один корабль может выйти из гавани без позволения дожа?— Дожа?— Ну да, герцога Генуэзского, вот уж кто здесь держит в своих руках всю власть, — кивнул головой Леонардо. — Значит, так, слушай внимательно: ты остаешься здесь, день завтра будет тяжелый, ты должен сам поговорить со стражниками. Я отправляюсь в город и беру с собой Хильду ван Марбург.— Что ты задумал? И почему именно Хильду?— Рудолф, пошевели мозгами. Я все-таки Леонардо из Пизы, сын богатого купца. Мой отец хорошо знаком с торговыми людьми Генуи, я добуду у них рекомендательные письма, которые откроют нам дорогу во дворец дожа. Я сам хочу рассказать об этом герцогу. Конечно, судьба тысяч немецких голодранцев не может заботить его высочество, но, думаю, он не допустит, чтобы в Генуе продали в рабство знатных христианских детей. Для того я и беру с собой Хильду, чтобы показать герцогу, что войско крестоносцев не сплошь беднота и бродяги.— Думаешь, тебе удастся попасть во дворец?— Если повезет, а там будь что будет. Есть еще один путь: незамедлительно уведомить епископа Генуэзского. Он не потерпит, чтобы добрые христиане попали в неволю к язычникам. Дон Тадеуш знает об этом?— Я послал к нему Йоханнеса, он сам ему расскажет.— Прекрасно. Тогда разумнее всего будет сделать так: мы с Хильдой идем во дворец дожа, а дон Тадеуш предупредит епископа.— Не слишком ли поздно сейчас идти в город? Тебя могут не пропустить.— Меня не пропустить? — все так же спокойно переспросил Леонардо.Долф благодарно пожал ему руку. Он был тронут.— Что бы я делал без тебя, друг?— Вот и я иной раз спрашиваю себя об этом же, — резонно заметил студент.Он решительным шагом приблизился к костру и склонился над сонной Марике:— Малышка, я оставляю тебя на пару деньков, присмотри тут за Рудолфом. Скажи, если нам с тобой не приведется больше увидеться, ты будешь иногда вспоминать обо мне?— Ты что задумал, Леонардо? — изумленно спросила девочка.— Спасти тебя, малышка.Он поцеловал девочку, отвязал своего ослика и скрылся в темноте.Марике подбежала к Долфу.— Что у вас тут произошло? Куда ушел Леонардо? Неужели все-таки отправился в Болонью?— Нет еще, детка. Он скоро вернется, — старался успокоить ее Долф.У него на душе было тревожно. Захочет ли герцог выслушать Леонардо? Удастся ли отцу Тадеушу убедить епископа? И как отнесутся жители Генуи к тому, что в один прекрасный день буквально к ним на голову свалятся семь тысяч застрявших на берегу детей?Долф огляделся. В лагере мирно завершался день.Ребята ужинали, шутили и без умолку тараторили о завтрашнем чуде. Завтра они пройдут, не замочив ног, по дну морскому и увидят Иерусалим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106