Он бывал здесь прежде, знает, где расположены города. В конце концов, разве это вина Николаса или моя, что мы задержались в пути? Это все Рудолф ван Амстелвеен — он добился, чтобы мы шли в обход и сделали крюк. Так что гнев ваш, дети, несправедлив. Спрашивайте с Рудолфа за этот долгий переход.Ребята дрогнули. Спрашивать с Рудолфа они не смели.В разговор вмешался дон Йоханнес:— Успокойтесь, дети. Рудолф был прав, настаивая на обходном пути, да и ни к чему нам спешить — лето в этих краях долгое.Ансельм подтолкнул его, но Йоханнес продолжал:— Эти горы лишь на первый взгляд кажутся суровыми, но, если вы не хотите идти дальше, мы можем вернуться.— Ты что, спятил? — прошептал ему на ухо Ансельм.Но Йоханнес уже выкликал:— Кто хочет домой?Надежда на то, что все семь тысяч голосов хором ответят «да», чувствовалась в его голосе, но ребята молчали.Возвратиться назад теперь, когда Генуя близко? Возвратиться, когда лишь несколько дней пути отделяют их от морского берега, где на глазах у них свершится чудо?Посовещавшись между собой, ребята решили обратиться к Рудолфу за советом. Рудолф уж точно знает, последняя это преграда на пути к морю или нет.Но где же Рудолф?Его звали, искали повсюду. Вдруг ребята увидели Франка, который, запыхавшись, бежал им навстречу.— Скорее! — кричал Франк. — Совсем плохо…С этими словами он промчался мимо. Сотни две ребят с оружием в руках поспешили вдогонку ему. Неужели нападение на замыкающих колонну?Франк направлялся к тенистой рощице в полумиле пути назад. Увидев, что происходит, ребята остановились как вкопанные. Поверх разостланной на земле алой мантии лежал Каролюс. Он стонал и корчился от нестерпимой боли. Рудолф, Леонардо, Хильда и Берто удрученные стояли рядом.— Каролюс болен! Каролюс ранен! — передавалось из уст в уста.Тотчас были забыты распри, тревога охватила детей, ибо Каролюс был не просто их будущим монархом — он был всеобщим любимцем.Вперед протиснулся дон Тадеуш и наклонился над больным, метавшимся в жару.Что с ним?Маленький король страдал, лицо его пылало. Леонардо подержал его запястье: пульс сильно частил.Отчаяние обрушилось на Долфа. Что же случилось с мальчишкой? Он подумал об испорченной пище, о ядовитых ягодах, но Каролюс в минуту просветления выдавил, что уже два дня во рту у него не было ни крошки.О том, чтобы продолжать путь, не могло быть и речи.Горы подождут. Дети разбили лагерь. Каролюса перенесли в шатер, откуда Долф выставил всех, кроме своих ближайших помощников. Остались только Хильда, Леонардо и, конечно дон Тадеуш, но затем пришлось кликнуть Марике, потому что у Хильды все валилось из рук.Хильда, которая, не дрогнув, перевязывала страшные раны, сама обмывала больных, сейчас только плакала, глядя на муки своего нареченного.Все, по-видимому, ожидали, что и на этот раз Рудолф проявит свои чудесные способности врачевателя и спасет Каролюса. Сомнения одолевали Долфа. При обычном расстройстве желудка не бывает такого жара. Не очень уверенно он ощупал живот больного и определил воспаленное место. Страшная догадка поразила его. Аппендицит!Кто бы стал делать из этого трагедию во времена Долфа? Аппендицит явление не столь уж редкое: пациента тут же отправили бы в больницу, срочно положили на операционный стол, и спустя неделю он встал бы на ноги. Но что делать сейчас? Операция невозможна.Далеко ли зашел воспалительный процесс? Есть ли шанс выжить? Нет! В прежние времена аппендицит заканчивался смертельным исходом. Долф не мог представить, что его другу уготована такая судьба. Нет, не может быть! Он отказывается верить.— Марике, — шепнул он, — нужны тряпки, смоченные в холодной воде, скорее…Неподалеку от лагеря журчала маленькая речка Треббия. Треббия — река в Северной Италии, правый приток По.

Марике мигом слетала туда и возвратилась, неся чистые холсты и кувшин с холодной водой. Долф положил Каролюсу на живот холодный компресс, мокрым полотенцем увлажнил пылающий лоб — вот и все средства, которые имелись у него в распоряжении, чтобы остановить воспалительный процесс. Он попросил девочек приготовить прохладный настой из трав и попробовал добиться ответа у Каролюса, который бредил не переставая.— Как долго у тебя эти боли, Каролюс? — настойчиво спрашивал он, втайне надеясь, что воспаление не зашло далеко.Каролюс не слышал друга, за него ответила Хильда:— С тех пор, как мы вышли из Кремоны, он отказывался от еды, и несколько раз я слышала, как он стонал, говорил, что ему плохо от жары…Долф оцепенел. Значит, Каролюс в течение сорока восьми часов переносил на ногах приступ острого аппендицита, страдая от боли и лихорадки, но никому и словом не обмолвился о своей болезни. Королю не пристало выказывать свои недомогания. Он свалился час назад, и теперь уже ничего нельзя сделать. Покой и ледяная вода не спасут его, скорее всего, ему не дотянуть до вечера.Долф закрыл лицо руками, слезы полились у него из глаз. Леонардо и Марике обменялись встревоженными взглядами, В безутешном отчаянии Долфа они прочли приговор. У Марике дрожали губы, она меняла влажные полотенца, понимая, что надежды нет, и все-таки продолжая аккуратно выполнять порученное ей дело.Приходя в сознание, маленький король взглядом искал отца Тадеуша, который, стремясь успокоить мальчика, обещал ему загробную жизнь на небесах. В один из таких моментов Каролюс с трудом выговорил:— Берто… мой кравчий…И еще:— Рудолф ван Амстелвеен наследует после меня…Сказав это, Каролюс вновь впал в беспамятство. Долф побледнел. Он понимал, что другие тоже слышали последнюю волю умирающего. Он поднял глаза и встретился взглядом с Николасом, молча застывшим у входа в шатер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106