Высунувшийся из-за трона Эрот восхищенно зааплодировал.
Глава вторая
ВОСПИТАНИЕ ГЕРАКЛА
В тот же день, когда родился Эврисфей, ближе к вечеру появился на свет в Фивах сын Зевса Геракл.
Рождение Геракла несколько озадачило возвратившегося с очередной войны мужа Алкмены Амфитриона.
— Дорогая, — в недоумении произнес великий полководец, с недоверием глядя на агукающую над упитанным младенцем жену. — Это, конечно, радостный сюрприз, но…
— Посмотри, какие у него глазки, — без умолку щебетала Алкмена, — точь-в-точь как у тебя, а какие бицепсы! Вылитый папочка.
— Но… — Подняв взор к потолку, Амфитрион попытался произвести в уме весьма нехитрые подсчеты.
— Я отсутствовал, был на войне два с половиной года, — вслух не спеша рассуждал полководец, — сын родился прошлой ночью… я же вернулся домой сегодня утром… гм… странно всё это…
— Посмотри на его волосы, Амфитрион! — продолжала восклицать Алкмена. — Ведь это твои волосы, какие чудесные черные кудряшки!
Амфитрион посмотрел.
Кудряшки и впрямь были очень милы, вот только полководец в отличие от играющегося в люльке младенца был жгучим блондином.
«Что всё это означает?» — с отчаянием подумал Амфитрион, но никакое логическое объяснение, как назло, ему в голову не приходило.
— А ну его все к сатиру, — махнул рукой муж Алкмены. — Пойду-ка я лучше войной на царя Элиды Поликсена.
И, сказав сие, Амфитрион поцеловал жену, сына и решительно покинул детскую.
* * *
Зевс, внимательно следивший за рождением Геракла, снова устроил общий сбор олимпийцев.
— Друзья, — громко изрек он, — так уж получилось, что первым вчера родился не мой сын Геракл, а некий Эврисфей, сын персеида Сфенела.
Олимпийцы удивленно зашептались.
— Спокойно, друзья! — Тучегонитель поднял правую руку. — Этот неожиданный курьез вполне исправим.
«Это интересно же как?» — злобно подумала прячущаяся в самом дальнем конце зала Гера. Громовержец на троне подбоченился.
— Я облегчу судьбу своего сына. Разве я не вправе сделать это? Поскольку мой сын Геракл персеид, то он автоматически попадает в подчинение к Эврисфею.
— Всё правильно! — кивнул, жуя спелый виноград, Эрот.
— Мне кажется, что это несколько… м… м… м… несколько несправедливо, — добавил Арес, и прочие боги согласно с ним закивали.
— Так вот, — продолжал Зевс. — Мой сын не вечно будет в подчинении у этого Эврисфея. Как только Геракл по его поручению совершит двенадцать великих подвигов, он тут же освободится от его власти и сразу же обретет бессмертие.
— Ого! — Бог Аполлон пронзительно присвистнул. — Чувствую, у нас на Олимпе очень скоро случится пополнение.
— А что, может, кто-нибудь против? — добродушно поинтересовался Тучегонитель.
Подобных безумцев, к счастью (для этих самых безумцев), не нашлось.
Итак, история великого героя обрела наконец законченную форму.
* * *
Не по дням, а по часам рос малютка Геракл, что, конечно, не могло не сопровождаться многочисленными курьезами…
С дикими визгами бросились врассыпную из детской многочисленные няньки младенца, зашедшие проведать малютку и поменять ему древнегреческие соломенные подгузники.
— Куда, Сатаровы толстухи? — хрипло неслось им вслед. — Принесите вина!
На шум из своих покоев появился Амфитрион, уже почти готовый отправиться в новый военный поход.
Придержав за локоть Алкмену, которая рвалась в детскую, полководец строго окликнул одну из удиравших нянек. Служанка покорно приблизилась к Амфитриону. Под ее правым глазом наливался синевой огромный фингал.
— Немедленно отвечай мне, что произошло?
— Там-там-там… — отрывисто пробормотала служанка и, ойкнув, свалилась в обморок.
Пожав плечами, Амфитрион приказал Алкмене подождать его у дверей, а сам бесстрашно вошел в детскую.
Полководец ничего в своей жизни никогда не боялся, ибо был добрым бравым воякой, а у всех добрых бравых вояк, как известно, напрочь отсутствует всяческое воображение, впрочем, как и соображение.
В детской царила полная неразбериха. Плетеная люлька лежала на полу в ворохе пеленок и роскошных тканей, оберегавших младенца от прожорливых москитов.
Первое, что пришло в голову Амфитриону, так это что ребенка похитили. Но люлька вроде не была пустой. Полководец приободрился.
— Агу-у-у-у, агу-у-у-у… — тихонько произнес он, на цыпочках подбираясь к середине комнаты.
Затем Амфитрион улыбнулся и осторожно, чтобы, не дай Зевс, не напугать младенца, заглянул в люльку:
— Агу…
Нежное сюсюканье резко оборвалось. У подслушивавшей за дверьми детской Алкмены екнуло сердце.
— Привет, мужик, — хрипло произнесла бородатая голова, которая занимала почти всю люльку. — У тебя вино есть?
— А-а!.. — дико заголосил Амфитрион, отпрыгивая к двери.
Ворох разбросанных по полу тканей пришел в движение, и из него возник, вернее, встал на ноги могучий обнаженный мужила. Плетеная люлька была надета на его чернявую голову на манер боевого шлема.
— Стража-а-а-а… — жалко просипел Амфитрион, выхватывая из ножен меч.
— Мужик, я что-то не очень понял, — несколько недоуменно проговорил могучий незнакомец. — У вас во дворце вино есть или вы все тут заядлые трезвенники?
Судорожно дернувшись, Амфитрион стрелой вылетел из спальни, наткнувшись на бледную Алкмену. Искра понимания промелькнула в его безумных глазах.
— Ага! — зловеще зашептал полководец, неумолимо сверля благоверную взглядом. — Значит, вот где ты прятала своего любовничка…
Короткий греческий меч зловеще взлетел вверх, но опуститься так и не успел, ибо из детской выдвинулась огромная волосатая ручища, сгребла Амфитриона в охапку, затем приподняла над полом и…
— Не трожь маманю, козел, — зловеще донеслось из-за двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98