Сначала Агамемнон испытал изумление, затем испуг и наконец дикий ужас.
Испуг он ощутил, когда понял, что лежит на кровати в потайной комнате Аякса, куда тот по очереди таскал портовых шлюх, обещая им протекцию в браке с царем. Агамемнона поразило еще и то, что он был абсолютно гол.
А вот неподдельный ужас он испытал, когда, повернув голову влево, увидел лежащую рядом с собой на кровати с кузнечным молотом в руках чудовищную великаншу по имени Гармодий.
Великанша тоже была обнажена, и Агамемнону еще подумалось, что, несмотря на мужское имя и широкое плечи, она все-таки женщина, причем довольно аппетитная.
«Неужели я с ней… — вздрагивая всеми членами (абсолютно всеми! — Авт.) подумал Агамемнон. — Но этого просто не может быть, ведь я спал!»
— Что, испугался? — закричал ворвавшийся в комнату свиданий Аякс, чуть не доведя несчастного приятеля до очередного инфаркта. — Как я тебя разыграл, а? Нечего было на рабочем месте засыпать!
— Странные вы, мужики, все какие-то, — басом произнесла великанша и, встав с кровати, принялась грациозно одеваться.
Аякс смотрел на нее с умилением.
— Ты идиот!! — истошно заорал Агамемнон, до которого с трудом дошло, что это был всего-навсего невинный розыгрыш. — Ты полный, законченный идиот… повторить по слогам?
— Твоя реакция, мой друг, — сказал, ничуть не обидевшись, Аякс, — лишь говорит о том, что моя шутка с триумфом удалась.
— Баран, — продолжал ругаться Агамемнон, вытаскивая из-под кровати свои кожаные доспехи. — Еще раз так поступишь, будешь путешествовать по Аттике один.
— Кстати, содомитов я так и не поймал, — с сожалением констатировал могучий герой. — Но зато хорошо икры размял. Идем в зал. Эдип сейчас будет выбирать себе жену.
— Надеюсь, он выберет тебя, — огрызнулся Агамемнон, надевая любимые медные наплечники.
* * *
В тот день царь Эдип выглядел особенно невменяемым. Волосы его были всклокочены, борода стояла дыбом, глаза безостановочно и страшно вращались.
«Как бы он кого-нибудь ненароком не задушил», — опасливо подумал Аякс, незаметным движением снимая с плеча кифару.
Долго осматривал Эдип многочисленных невест, многим из которых было место в царской кунсткамере. (К слову сказать, часть их потом туда и определили, а некоторых свезли в психиатрическую лечебницу на Крите. — Авт. — Свезли вместе с автором! — Известный критик.)
Задумчиво обходил Эдип ряды «красоток».
Остановившись напротив бородатой женщины из фиванского цирка, долго глядел царь на ее рыхлое тело, явно колеблясь. Немой вопрос застыл в его глазах. Но в конце концов ему не понравились ее зеленые волосы, и Эдип двинулся дальше.
— Слава Крону, — прошептал Агамемнон, и если бы в те далекие времена древние греки были христианами, то он наверняка бы перекрестился.
Наконец нашел царь себе невесту, ткнув пальцем в высокую брюнетку с помятым лицом, которую Аякс выбрал для главных смотрин из-за черной бородавки на верхней губе.
— Как тебя зовут, красавица? — нежно спросил Эдип, похотливо поглядывая на волосатые ножищи девушки, выглядывавшие из-под накидки, которая габаритной фемине была явно не по размеру.
Вооружившись хлыстами, Агамемнон с Аяксом во избежание всяческих эксцессов погнали остальных претенденток вон из зала, не обращая внимания на их утробные завывания.
— Меня зовут Лайя, — басом ответила девица, неуклюже переступая с ноги на ногу.
— Это еще кто такая? — удивился Агамемнон. — Первый раз ее вижу.
— Я встретил ее на окраине Фив, — ответил Аякс, — когда за содомитами гонялся. Предложил девушке в смотринах поучаствовать, рассказал о конкурсе, она и согласилась.
— Знаешь, — тихо произнес Агамемнон, — иногда мне кажется, что ты, мой друг, еще более сумасшедший, чем наш Эдип, хотя порою ты способен совершать просто-таки гениальные поступки.
— Ну спасибо, — зарделся Аякс, — хотя подожди, а при чем тут Эдип?
— Лайя, Лайя, — как заведенный повторял царь, бегая вокруг невесты. — Что за странное имя. Скажите, мы раньше с вами нигде не встречались?
— Ну… — неопределенно пробасила девушка, — может быть, в цирке?
— В цирке? — удивился Эдип. — А что это такое?
— Это то место, где ты вскоре окажешься, если сейчас же не ляжешь спать, — грубо вмешался в содержательную беседу голубков Аякс. — Вон уже стемнело давно. Завтра у тебя свадьба, так что получше выспись.
Взяв невесту за руку, которая (в смысле конечность) была вдвое больше руки Эдипа, царь демонстративно направился в сторону своих покоев.
— Э… нет, — прогремел Аякс, бесцеремонно разъединяя голубков, — девушка будет спать отдельно. Это тебе не Содом и не Гоморра — это Фивы!
И Эдипу пришлось подчиниться.

* * *
Наутро стали готовиться Семивратные Фивы к царской свадьбе.
Однако не выспались в тот день Аякс с Агамемноном, так как всю ночь продежурили они у спальни невесты, откуда доносился жуткий утробный храп.
Дежурили великие герои неспроста, ибо опасались они, что Эдип ночью попытается пробраться в спальню Лайи, дабы ту преждевременно… задушить. (А вы что подумали? Ай-яй-яй! — Авт.)
Небезосновательно опасались Аякс с Агамемноном, ох и небезосновательно.
Сумасшедший царь действительно несколько раз пытался пробраться в спальню возлюбленной, однако извращенец везде натыкался на неусыпных стражей.
Полез Эдип по водостоку к окну спальни невесты, смотрит, а на подоконнике Аякс сидит, тихонько бренча на кифаре. Испугался царь, вниз спустился, обошел гостевую часть дворца с тыла (там тоже окно имелось). Полез Эдип к этому окну по виноградной лозе, смотрит — и там кто-то сидит. Пригляделся, а это Агамемнон финики щелкает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83