Удар был настолько силен, что свернул эсэсовцу шею. Но такая мелочь врага не смутила, длинный блестящий нож устремился в живот майора. Карел увернулся, всаживая врагу деревянный кол прямо в правый глаз...
Вокруг кипело сражение.
Мертвецы лезли и лезли. У многих отсутствовало огнестрельное оружие. Но оно им и не особо-то было нужно. Майор видел, как потусторонние твари голыми руками разорвали одного из русских.
Но у живых было преимущество.
Эсэсовцы оказались довольно неповоротливы, видимо, сказывались многочисленные сквозные ранения.
Кто-то крепко ухватил Карела за ногу.
Майор машинально ударил вниз. Но выскочившая из земли рука не отпускала. Тратить кол не хотелось, и Карел просто отстрелил вцепившуюся в лодыжку конечность.
Несмотря на огромные потери, русские солдаты шли вперед, прорываясь лишь к одной им ведомой цели.
Майор понятия не имел, какое перед ними стояло боевое задание: удержать укрепленные позиции или захватить невидимый в тумане вражеский объект.
Ни танков, ни авиации не было слышно. Лишь где-то далеко методично гремела артиллерия, словно сказочный великан бил в гигантский барабан.
К брошенной фашистской базе из тумана выбрались только двое, Карел и тот самый седой солдат, назвавший его в окопах Михалычем.
— Что, все остальные погибли? — первым делом спросил его майор, перезаряжая винтовку.
— Да нет, наверное, — усмехнулся солдатик, сплевывая в сторону, — разбрелись в разные стороны, разве в этой кисее что-нибудь найдешь. Нам повезло, Михалыч, мы отыскали лежбище...
Туман странным образом обходил базу стороною, окружая его клубящейся, постоянно меняющей форму, стеной. Это наводило на определенные мысли. А что, если у немцев действительно есть некая специальная установка? Чем черт не шутит!
Глубокие траншеи были обтянуты колючей проволокой. Во многих местах заграждение повреждено. Судя по всему, здесь здорово порезвилась артиллерия.
— Что за странное место?! — удивился майор, спрыгивая в траншею следом за Седым. Не зная имени, он так для себя решил его называть.
— Лежбище тварей... — ответил солдат, меняя диск ППШ. — То место, куда они отступают на ночлег. Если его уничтожить, они сдохнут. Сила этой земли питает их. Многие уничтоженные нами в сегодняшнем бою снова воскреснут под утро и попрут по новой.
Брошенная техника была совершенно негодной.
Наполовину разобранные грузовики, сгоревшие мотоциклы, смятые обугленные цистерны. Скорее всего, здесь раньше заправляли бронетехнику, но база давно сгорела. Именно тут и окопались солдаты дивизии «Тотенхерц». Вряд ли кому-нибудь придет в голову вторично утюжить бомбами уже раз уничтоженный, обезлюдевший вражеский объект.
— Все, кто тут был, убиты... — продолжал рассказывать Седой. — Они наверняка примкнули к бессмертным. Я видел среди атаковавших нас тварей нескольких танкистов.
— А что, у воскресших какая-то особая форма? — поинтересовался майор, вспоминая свою первую встречу с неуязвимыми солдатами на заброшенной железнодорожной станции.
Тогда он не понял, с чем столкнулся. Но теперь уяснил: Германия получала неиссякаемый резерв «живой» силы. Тысячелетний рейх рассчитывал еще долго продержаться, а там уже не за горами обещанная помощь.
Придут истинные Хозяева.
— Форма, говоришь? — присев на металлический ящик, брошенный рядом с заляпанным грязью «мерседесом», Седой не спеша раскурил самокрутку. — Я думал, ты давно заметил... Впрочем, не важно. У мертвецов особые знаки различия, на петлицах перевернутые кресты, так что их легко отличить от живых не только по запаху...
Солдат хрипло рассмеялся, затем закашлялся и, пристально посмотрев на майора, спросил:
— Что с тобой стряслось, Михалыч? Ты здорово изменился за этот бой. Словно подменили. Раньше шутил, балагурил все. Я вот думаю: спятил, может, чуток. Но ведь мы с тобою и не через такое проходили...
Что Карел мог ему ответить?
— Сегодня я другой, — усмехнулся майор. — Смирись с этим. В любом случае ты по-прежнему можешь на меня положиться.
Докурив, Седой сокрушенно покачал головой и, тихонько выругавшись, пошел в обход двух неуклюжих танков, до половины увязших в земле.
— Нужно ждать конца боя, — знающе сообщил он. — Так мы ничего не добьемся. Лежбище непросто обнаружить, к тому же его наверняка тщательно охраняют. Через час мертвецы вернутся восстанавливать силы...
Из-за перекошенной, простреленной во многих местах цистерны на него бросился эсэсовец. Зазевавшийся Седой не успел вовремя среагировать, и они кубарем скатились в вырытую рядом траншею.
Выхватив кол, Карел прыгнул в яму следом за ними.
Немец явно оказался сильнее, его челюсти уже сомкнулись на плече солдата. Седой вскрикнул, громко матерясь.
Майор ударил эсэсовца сапогом в голову, скидывая врага с трепыхающейся жертвы. Немец зарычал, снова бросаясь в атаку.
Острый кол мягко вошел ему между ребрами. Распадающееся тело осело на влажную землю.
— Наверняка один из охраны... — простонал Седой, ощупывая кровоточащее плечо. — Укусил меня, гад... Михалыч, перевяжи...
Карел осмотрел висящую на боку планшетку, с удивлением обнаружив в ней шприц и два пузырька с транквилизатором.
— Что это? — удивленно моргнул солдат, глядя, как майор набирает в шприц мутную желтоватую жидкость.
— Обезболивающее, через полчаса все заживет как на собаке.
— Но откуда оно у тебя?
— Да какая тебе разница...
— Ладно... — прошептал Седой, подставляя руку для укола.
Невдалеке послышался уже знакомый стон. От базы отозвались.
— Возвращаются. — Седой осторожно выглянул из траншеи. — Не меньше пяти десятков, наши все-таки их достали, утром было две сотни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83