Сколько я так пролежал – не знаю и не помню, в ту ночь я ни разу на часы не взглянул. Только в какой-то момент почувствовал какое-то странное беспокойство, смутный страх, что ли. И что самое удивительное – страх этот шел как будто из совершенно определенного места, с той стороны, где квакали лягушки. Я встал, размялся, чтобы увериться, что мне не мерещится, обошел строение и выбрался на тропинку. И в тот же миг увидал идущего мне навстречу человека. Он и в самом деле шел с той самой, таинственной, стороны, где дикие кабаны-кусты сгрудились в стада.
Ночь была ясная, я смотрел на мир словно через тоненькую чешуйку перламутра.
Человек, задавшийся мне навстречу, был здоровенный мужик, почти исполин. Одет в штормовку, в правой руке толстая дубинка.
Он тоже меня увидел, но присутствие мое на тропинке не произвело на него никакого впечатления. Шага он не замедлил, но и спешить не стал – двигался равномерно, как машина. Судя по лицу его, круглому и мясистому, словом – по эпикурейскому его лицу, недавно он, должно быть, перешагнул за шестой десяток, шаг у него был твердый, спина прямая. Когда он приблизился, мне на секунду захотелось отступить в сторонку – этот тип только что не пыхтел, как паровоз, а вообще-то раздавить меня мог в два счета. Но все же я не отступил ни на сантиметр, да и у паровоза не было желания меня переезжать.
– Ты смотри! – сказал человек, остановившись в одном лишь от меня шаге. – Вот уж ветеринары сюда отродясь не заглядывали!
«Ты смотри! – повторил я про себя его восклицание. – Откуда это ему известно, что я ветеринар?» И все же, поняв, что он меня знает, я почувствовал себя спокойнее.
– Прогуливаюсь! – сказал я. – А вы меня откуда знаете?
– Да вот позавчера зашел в ресторан в центре. Вы показались в своем окне, а один из наших и говорит: «Глянь-ка, вон новый ветеринар!» А сюда-то вас что привело?
– Прогуливаюсь! – повторил я.
– Нашли место для прогулок, – махнул левой рукой исполин, правая у него занята была дубинкой. – По этим местам ночью только вурдалаков и встретишь, не для вас это!
– Я быков укрощал! – не сдавался я. – А одному быку, который все никак не хотел образумиться – только и знал, что топтать да бодаться – я укол сделал во какой иглой! Целых двадцать сантиметров!
– Ну, а после? – спросил он.
– Два дня спал, а на третий – снова за прежнее!
– Ну, вы даете! – проговорил мой ночной собеседник, но не засмеялся, как я ожидал, а все также с любопытством всматривался в мое лицо. – Присядем? – неожиданно предложил он и приглашающе махнул в сторону домика. – Все равно уж встретились, так хоть поболтаем пару минут…
Мы уселись на каменную ступеньку. Он пристроился прямо на камне, но я подстелил себе пиджак, чтобы было удобнее.
– Звать меня Анастасий Буков, – говорю. – В Смолянском округе мне удалось кое-что полезное сделать в области надоя молока. А не окажете ли вы мне милость рассказать что-нибудь о себе?
– Скажи я вам, что я – секретарь парторганизации, ведь не поверите?
– Нет. И что вы – секретарь организации Отечественного фронта, тоже не поверю.
– Я даже не секретарь здешнего общинного Совета, – продолжал исполин.
– Ничто еще не потеряно! – ответил я.
– Зовут меня Спиро Драгнев, любезный доктор. Родился я в Пештере, а по профессии – лесовод. Был лесничим, работал на лесопилке, директорствовал в лесотехникуме, а в конце концов стал корчмарем. Двадцать лет подвизался вот в этом самом заведении, – он стукнул дубинкой по каменной ступеньке. – Но два года тому назад спрямили дорогу, вот место и пришло в запустение. Теперь я председатель охотничьей дружинки.
– Вот видите – все-таки председатель!
– На судьбу не жалуюсь!
– Вы вот про вурдалаков упомянули…
– Да. Не советую по ночам бывать тут поблизости.
– Это что – из-за вурдалаков?
– Не будьте таким самонадеянным! Места там опасные.
Он указал себе за спину, на таинственное пространство, откуда долетали голоса лягушек.
– Басням не верю! – заявил я.
– Так мне поверьте, я здесь жил двадцать лет!
– Ч что – пережили серьезные приключения?
– Лично я нет! Но кое-какие происшествия были.
– Ну, ладно! – говорю. – Кому сейчас принадлежит этот домик?
– Сельсовету. А в пользование отдан охотничьей дружинке.
– Чудесно! – обрадовался я. – Значит, ничто мне не мешает попробовать снять этот домишко.
– Вы с ума сошли! Что вам делать здесь, на болоте?
Он уставился на меня в изумлении.
– А чего бояться! – воскликнул я. – Да для меня это счастье, если поблизости есть болото!
– Не спешите! – поднял руку Драгнев. – Вы ведь еще не знаете, что это за болото, о котором идет речь.
– Заведу уток да гусей, – сказал я. – А может, и буйволов. Вы представления не имеете, что за экономичные животные эти буйволы, а сколько от них пользы! – Буйволы были моей старой идеей.
– Ничего вам не удастся развести доктор, ни уток, ни гусей, а про буйволов и говорить нечего! Место это опасное, кроме как на зимовку дичи ни на что другое не годное!
– Раз это болото такое уж опасное место, вас-то что на него понесло?
– Охочусь.
– Ну да! – рассмеялся я. – А где ж ваше ружье?
– Здесь. Хотите покажу?
Он наклонился, достал ключ и отпер. На меня дохнуло темнотой, настоянной на табачном дыме, мышами и еще по меньшей мере десятью другими столь же неаппетитными запахами.
У него действительно было ружье, роскошный охотничий карабин. Над лежаком он висел гордо, по-царски.
– Винчестер! – сказал исполин. – Второго такого ружья нет в Болгарии!
Остальные вещи в этом хлеву выдавали бедность. Лежак дощатый, стул колченогий, стол застелен старыми газетами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42