брашно у разбойников с перцем, с коренем, а пуще того – неведомо, кого спекли: чистое ли? Ты, дьяк, ужо с опаской подсмотри за ними…– Чую, боярин. Дай буду путь править вот этим межутком – и у церкви.Старик, боясь опередить дьяка, шел, боязливо косясь на шинки, где со столов висели чубатые головы и крепкие, цвета бронзы, руки. В шинках пили, табачный дым валил из дверей, как на пожаре, слышались голоса:– Рони, браты, в мошну шинкаря менгун!– Пей! На Волге тай на море горы золота-а!– Московицки насады да бусы Большие долбленые лодки.

дадут одежи тай хлеба-а!– Гнездо шарпальников! – шипел боярин. 9 На площади собрались казаки и казачки, мужики в лаптях, в широких штанах и белых рубахах, – к церкви скоро не пройдешь.Недалеко от церкви возведено возвышение, две старых казачки бойко постилают на возвышении синюю ткань и забрасывают лестницу плахтами ярких цветов.Боярин тихо приказал:– Проведай, Ефим, кому тут плаха?Дьяк от шутки господина с веселым лицом полез в толпу; вернувшись, сообщил:– Женятся, боярин! Шарпальники московских попов не любят и крутятся к лавке лицом да по гузну дубцом…– То забавляешь ты! А как по ихнему уставу?– Стоят, народу поклоны бьют, потом невесту бьют!– Ты сказывай правду!– А вот их ведут! Проберемся ближе, узрим, услышим, не спуста мы – уши да око государево…– Держи язык, кто мы! Крамари мы… Не напрасно разбойник тако величал нас…– Ближе еще, боярин, – вон молодые…На возвышение с образом в руках, прикрытым полотенцем, в синем новом кафтане, без шапки вошел черноволосый Фрол Разин. Следом за ним два видока (свидетели), держа за руки – один жениха, другой – невесту, вошли на помост, поклонились народу. Фрол с образом отошел вглубь, не кланяясь. Видоки каждый на свою сторону отошли, встали на передних углах возвышения.Жених взял невесту за руку, еще оба поклонились народу.На Степане Разине – белый атласный кафтан с перехватом; по перехвату – кушак голубой шелковый, на кушаке – короткий кривой нож в серебряных ножнах, с ручкой из рыбьего зуба. На голове – красная шапка с узкой меховой оторочкой. Черные кудри выбивались из-под шапки.Невеста – в коричневом платье, на голове – синяя прозрачная повязка; повязка спускалась сзади, ею были перевиты русые косы.– Шарпаной на ем кафтан, боярин, московской, становой, виранной жемчугами, – зашептал Ефим.– Пошто толкуешь спуста! Али я покроев кафтана не знаю!Другой дьяк шепнул:– Чуют нас, бойтесь…– Еще дурак, – сказал старик, – ништо кому сказываем. – Он все же опасливо оглянулся и, не видя, кто бы ими занимался, прибавил: – Палача бы сюда! Помост налажен, и сидению нашему конец!Ефим начал громко смеяться.– Пасись, дьяк, – народ не свой!Жених на помосте, выставив правую ногу в желтом сафьянном сапоге, взяв шапку в левую руку, стал креститься. Невеста, глядя на церковь, – тоже. Потом оба поклонились на все стороны. Жених голосом, далеко слышным, проговорил:– Жена моя, атаманы-молодцы, и вы, добрые казаки, и люди все, вот! Кто не ведает ее имя, тому сказываю: она Олена Микитишна, дочь вдовицы казака Шишенка…– А ведаешь ли, казак, что батько твой Тимоша ныне помер?– Мертвого не оживишь, казак! Что есть – не поворотишь. Ведаю смерть и отца жалею, да гулебщику казаку дома сидеть мало; отойдет свадьба – снесем упокойного, благо – он в своем дому, и на могиле над ним голубец справим – по чести.– Женись, казак! Нету время охотнику дома сидеть, слезы ронить.– Дид древний – во сто лет был!..Жених повернулся к невесте:– Олена Микитишна! Будь жена моя, – стану любить и, сколь можно, хранить тебя и дарить буду.Разин поклонился невесте в пояс.– А ты, Степан Тимофеевич, будь моим мужем любимым, и только до тебя я предалась душой – и телом тебе предамся…Невеста поклонилась жениху в ноги. Потом встали рядом, глядя вперед на толпу.Видок со стороны жениха одернул на ремне черкесскую саблю. Его широкая грудь под синим кафтаном подалась вперед, но он молчал, одергивая черные небольшие усы, поправил под запорожской шапкой густые, как у калмыка, черные волосы, заговорил негромко:– Атаманы, ясаулы и весь народ! Я, Василий Лавреев, прозвищем Васька Ус Васька Ус (Василий Родионович Лавреев) – один из ближайших сподвижников Степана Разина. В 1666 г., еще до начала разинского движения, организовал большое восстание казацкой голытьбы. В 1670 г. присоединился к Разину. Мотив измены Василия Уса Разину не подтверждается историческими данными. Вместе с Федором Шелудяком и Иваном Терским руководил восставшей Астраханью. Умер от тяжелой кожной болезни в Астрахани летом 1671 г.

, казак, ведомый вам, – в охотниках хожалый атаманом, – даю честное слово свое за жениха Степана Разина, в товарищах ратных ведомого, что буду держать его на правду, чтоб он не обижал жену свою Олену Микитишну, и до вас доводить, ежели нечестен с женой будет.Видок, не кланяясь народу, отошел в глубь помоста.Кто-то крикнул в толпе на площади:– Ведомые видоки! Через год, а то ближе другому невесту полой закрыть придется…– Там увидим! – ответил еще голос.Сухой и крепкий, среднего роста, с золотой серьгой-кольцом в правом ухе, поправляя рукой короткий нож на шелковом кушаке, заговорил невестин видок, и голос его зазвенел на всю площадь неприятным и резким звоном:– Я Сергей Тарануха! Сергей Тарануха – донской казак Сергей Кривой, один из есаулов Степана Разина. Примкнул со своим отрядом к восстанию летом 1668 г., принимал участие в персидском походе.

От бельма в глазу званый – Сережко Кривой, в охотниках хожалый с малых лет, – мою саблю нюхали кизылбаши, турчин, татарва и кайдатцкие горцы. Ведаю невесту Олену Микитишну честной девкой, буду сказывать без лжи вам, атаманы, народ весь, и мужу ее Степану Тимофеевичу, что усмотрю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28