– Знаешь, он, по-моему, настроен к тебе вовсе не враждебно.
– Ладно, – поморщился Игорь, – давай-ка – без эмоций… Чего он, конкретно, хотел? О чем спрашивал?
– Вот как раз об этом деле… О чемодане.
– Ну, и ты?…
– Ну, и я заявила, что ты меня выручил тогда – принес чемодан, а вовсе не крал его, как это сказано в постановлении об аресте.
– Ты это постановление видела?
– Он показал мне… И тут же предложил написать заявление, в котором я отказываюсь от иска. Ведь чемодан-то, в конце концов, мой. Я его хозяйка. Так что все здесь от меня зависит!
– А кто, собственно, этот иск затеял, – каким-то странным, чужим голосом спросил ее Игорь.
– Сергей…
Она сказала это и почувствовала, как все в нем помягчело, ослабло – словно бы сразу оттаяло.
– Надеюсь, – спросил он затем, – ты это заявление уже написала?
– Конечно, Игорек. Сразу же. Прямо там – в кабинете. Так что видишь, дорогой. – Она потянулась к нему улыбчиво – растрепала спутанный его чуб и потом пригладила легонько. – Все понемногу налаживается.
– Эх, если б дело заключалось только в этом… Только в одной этой детали, – пробормотал, с трудно сдерживаемым вздохом, Игорь. – Все ведь гораздо хуже, сложней! Но слава Богу, хотя бы тут начало проясняться…
И сейчас же он помрачнел, затуманился, охваченный новой мыслью.
– Непонятно только – почему этот следователь такой… такой добренький, а? С какой стати? Чего-то он добивается. Только вот – чего?
– Но может, он просто – хороший человек?
– Мусор? – насмешливо покосился на нее Игорь. – Милиционер?
– Ты этого не допускаешь?.
– Нет.
– Но почему, Игорек? В жизни все ведь случается.
– Случается… Только редко… В принципе, хороший чекист – явление противоестественное, нелепое, как ты не понимаешь! Зачем нужны карательным органам – добрые? Зачем попу – гармонь?
– Но нельзя же, все-таки, быть таким пессимистом…
– Ладно, оставим это, – сказал Игорь, – во всяком случае, ты у меня молодец. И я рад! А по поводу пессимизма… Знаешь, чем отличается пессимист от оптимиста?
– Что-то слышала, – сказала она, помедлив, – не помню только…
– Пессимист считает, что все женщины – бляди, а оптимист только на это и рассчитывает.
– Остроумно, – рассмеялась она. И вдруг спросила с сомнением:
– Интересно: кто же, в данном случае – ты?
– Ну, во мне всего понемножку намешано, – ответил Игорь. – Все зависит от обстоятельств…
Глава пятнадцатая
Игнатий Савицкий – тот самый молодой следователь, москвич, что временно был назначен на место Наума Сергеевича, – уже второй месяц вел новое следственное дело. И чем больше он углублялся в подробности этого дела, тем больше возникало перед ним неясностей и загадок.
Странное это было дело – путанное, мутное. Начать с того, что имя Игоря Беляевского связывалось здесь с преступлениями, содеянными минувшей зимой. Беляевский разыскивался по подозрению в квартирных кражах и убийстве. Однако материалов, подтверждающих это, почти не имелось (если не считать замысловатых, но, по сути, пустых, утверждений начальника опергруппы, да полуграмотного заявления, поступившего от одного из тайных его агентов – местного уголовника, афериста по кличке Брюнет).
Брюнет, вроде бы, хорошо знал Беляевского и его друзей… Намекал на то, что располагает уликами… И хотя конкретных фактов не приводил, – все же он мог бы, конечно, пригодиться в дальнейшем. Показания его могли сыграть весьма важную роль – но теперь это отпадало. Брюнет был убит. Убит совсем недавно и при довольно загадочных обстоятельствах. И тоненькая эта ниточка, таким образом, начисто оборвалась.
Листая страницы досье, Савицкий все время испытывал чувство, будто оно состряпано наспех, на скорую руку. Например, все детали биографии Игоря Беляевского, асе сведения о его прошлом даны были здесь на основании телефонограммы, поступившей в июле месяце из Хабаровска; об этом прямо говорилось в соответствующей справке. Но самой этой телефонограммы – текста ее – в досье не оказалось. Текст куда-то исчез…
Какая связь могла быть у Беляевского с Дальним Востоком? До недавнего времени о нем здесь не было слышно; имя его стало мелькать лишь с середины лета. Что ж, весьма возможно, он как раз и прибыл тогда с востока! Но если это так, ни о каком участии в прошлогодних кражах не могло быть и речи…
И было еще одно обстоятельство, сбивавшее с толку молодого криминалиста.
Над Игорем Беляевским тяготели не только грозные подозрения; он также обвинялся в недавней дорожной, краже – в похищении чемодана. Обвинение считалось доказанным. В досье содержалось постановление об аресте преступника. Причем постановление это было выписано на основании показаний некоего Грачева – мужа потерпевшей. «Почему – мужа? – искренне недоумевал Савицкий. – С какой стати он здесь оказался? И где же сама потерпевшая? Зачем, вообще, опираться на свидетельства косвенные, окольные, в то время как можно использовать – прямые?… Нет, это дело надо пересмотреть. Надо разыскать потерпевшую и выяснить – в чем суть…»
Вот так и была, в результате, вызвана в управление милиции Наташа.
Беседа ее с Савицким продолжалась, в общем, не долго. Нам уже известно – о чем шла речь. И хотя следователю хотелось расспросить Наташу о многом другом – он все же сдержался, не стал ее заранее настораживать и тревожить… А то, что женщина эта могла бы его просветить и поделиться с ним любопытными деталями – Савицкий не сомневался ни на минуту! Он постигал это, угадывал – тем особым, хищным, неизъяснимым чутьем, которое ведет охотничьего пса по верному следу… След, в данном случае, еще не проявился, не обозначился, но Савицкий уже знал, что рано или поздно он выйдет на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56