Более того, первые же слова, донесшиеся из комнаты и достигшие моего слуха, заставили меня присесть в тени огромного куста акации и трепетно вслушиваться, боясь пропустить хотя бы один звук. Кошка, видимо, тоже проникшаяся важностью момента, замерла, крепко вцепившись коготками в мою грязную футболку.
Первый голос, резкий и неприятный, принадлежал, несомненно, самому отцу Ансельму. Нет, я вовсе не собралась подслушивать, но фраза, долетевшая до моего острого слуха, сразу же вызвала холодок в душе и дрожь в коленках.
– Делегация стригоев прибыла перед самым рассветом, потому все переговоры перенесены на следующую ночь! – спокойным, обыденным тоном произнес настоятель, как нечто привычное четко выговорив страшное слово «стригой».
Я потрясенно обмерла…
Я тут же до крови прикусила язык, сдерживая рвущийся из глубины души крик. Кожа покрылась мелкими пупырышками озноба. Само грубое, резкое, смахивающее на свист бича прозвище «стригой» рождало в уме картину чего-то первородно-темного, непобедимого, как стихия, и жгучего, как яд. Слишком часто при чтении оккультных трактатов я сталкивалась с названиями различных, почти сказочных богопротивных тварей, к борьбе с которыми нас и готовили. Василиски, упыри, ундины, мавки, вурдалаки, волколаки и прочая мелкая шушера вызывали лишь слабое подобие улыбки на моих упрямых губах, будя недоверие и пренебрежение к разнузданному полету суеверного человеческого воображения. Но стригои… Уж слишком живой и пугающе правдоподобной выглядела копия портрета великого графа Дракулы – знаменитого Влада Цепеша, небрежно свернутая в тугой рулон и глубоко засунутая в недра пыльного книжного шкафа. Я торопливо развернула случайно обнаруженный неподатливый холст и вздрогнула от пристального взгляда зеленых, высокомерно прищуренных глаз средневекового вельможи. Из-под высокой куньей шапки элегантно спускали длинные пряди темных волос, изысканно обрамляя узкое лицо с пренебрежительно оттопыренной нижней губой и сильным, властным подбородком. Нарочитая пышность костюма лишь подчеркивала реальность чрезмерно истощенного лица, вряд ли когда-либо принадлежавшего обыкновенному, посредственному человеку. Нет, в облике незнакомца проскальзывало что-то мистическое, сакральное… С трудом оторвавшись от гипнотического лица, я скосила глаза и почитала надпись под портретом, гласившую: «Писано в год 1465 от Р.Х. с сиятельного Влада Цепеша, воеводы Валашского». «Все верно, значит, это и есть он! – гулко бухнуло сердце. – Великий отец бессмертных вампиров, воспетый Бремом Стокером. Сам легендарный граф Дракула!»
Каюсь, я самым наглым образом выкрала из библиотеки никому не нужный портрет, испытывая странное и загадочное влечение к этому удивительному существу. С тех пор мои познания в области вампиризма значительно расширились. Я перечитала все книги, какие только смогла раздобыть, обшаривая самые отдаленные закоулки Интернета в поисках интересующей меня информации. Я также пересмотрела кучу фильмов, начиная от примитивных черно-белых с демоническим Бела Лугоши в роли грозного «Носферату – призрака ночи» и заканчивая современными – с чернокожим Уэсли Снайпсом, харизматично выступающим в образе благородного вампира Блейда. Но сказка продолжала оставаться всего лишь сказкой, так и не дав ответа на главный вопрос – существуют ли эти злейшие враги рода человеческого на самом деле? А если все-таки существуют, то откуда они взялись? И вот…
– Делегация стригоев прибыла перед самым рассветом, поэтому официальная встреча состоится следующей ночью! – буднично повторил отец Ансельм, словно акцентируя мое внимание на этом неординарном событии.
Я торопливо зажала ладонью несчастную кошачью мордочку, не рассчитывая на благоразумие и молчание Стеллы.
– Что понадобилось Проклятым на этот раз? – сухо поинтересовался брат Бернард, смиряя нотки возмущения и отвращения, против его воли все же проскользнувшие в голосе главного экзорциста.
– Крови, чего же еще! – хмыкнул настоятель. – Соглашение действует уже более двухсот лет. Думаю, за истекшие годы Дети Тьмы здорово соскучились по настоящей охоте.
– Но лицензии… – возмущенно начал экзорцист, но его прервал громкий мелодичный мужской смех.
– Жалкие подачки, – презрительно отчеканил третий собеседник, – вот что такое эти пресловутые лицензии! Они лишь разжигают непомерный аппетит. А мертвая кровь постоянно усиливает укоренившуюся жажду живой крови…
Живая и мертвая кровь… Я подползла еще ближе к стене флигеля, мучимая жутким любопытством. Никогда не слышала ничего подобного! И этот голос…
– Ваше Высокопреосвященство как всегда правы, – угодливо шепнул отец Ансельм. – Никто не сравняется с вами в начитанности и образованности!
«А-а-а! – внезапно осенило меня. – Не иначе, к нам в обитель лично приехал напыщенный кардинал Туринский, самый красивый и изысканный прелат святой католической церкви». Я наконец-то узнала этот елейный, медоточивый голос. Мне уже приходилось встречаться с Анастасио ди Баллестро, возглавлявшим торжественную службу на Рождество прошлого года в главном столичном соборе – Сидонской капелле. Той самой, где хранится легендарная Туринская плащаница. Я удостоилась высокой чести попасть в число лучших воспитанников аббатства, приглашенных на праздник. Меня совершенно очаровали резные балюстрады хоров, расписные створки древнего органа и щедро вызолоченный аналой. Но сам кардинал ди Баллестро не понравился мне категорически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21