Борис пояснил, обращаясь к сестре:— Иностранцы находят особый шарм в обращении на «вы». Оно не только кажется им изысканным, но и свидетельствует о высоком уровне знания нашего родного языка.Из кухни вышла мать с большим тортом в полных руках. На торте красовалась надпись из крема: «20 лет». Торчали разноцветные свечки. Кофи был в восторге от этого обычая и немедленно пересчитал свечки.— Двадцать?Его подвижное черное лицо приняло такой вид, будто он ожидал другого результата.— Ой! — Катя бросилась закрывать балкон. — Сейчас погаснут!Василий Кондратьев встряхнул сединами. Ну ее к чертовой матери, эту Африку. И так уже в голове крутится: «Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя!» И не только первый тайм отыграли, а, пожалуй, и второй идет к концу.— Ну, сынок, давай, покажи свою силу, — пророкотал хозяин.Борис привстал, поднатужился, надул щеки и выдал все, что мог, из своих легких.Огоньки дернулись и поумирали.— Здоров, здоров! — захлопала в ладоши Катя. — Давай режь, ужасно попробовать хочется! Торт твой, ты должен резать и всех угощать.Хозяин откупорил очередную бутылку «Советского шампанского». Полусладкого, наиболее любимого всем советским народом…— О, склероз! — закричал вдруг Кофи и подпрыгнул на стуле. — О, идиот!В подтверждение собственного идиотства он похлопал себя по лбу, выскочил из-за стола и кинулся к оставленному в прихожей яркому пластиковому пакету.— Ты на своем французском небось и близко не знаешь, как будет «склероз», а? — спросил Борис у отца. — Честно говоря, и я по-английски не знаю.— Да что этот вузовский английский, — махнула рукой мать. — Чтобы изучить язык, нужно жить в стране этого языка.— Как Кофи, — вставила Катя."Или как я, — усмехнулся про себя Кондратьев-старший. — А еще лучше, как мои желудки. Их словарь состоял из фраз «Положить оружие» и «Руки за голову».— Вот! — Кофи вернулся, вертя чем-то в руке. — Вот он! Я же совсем забыл. Борька, дружище, извини. Я совсем забыл о подарке. Как это по-русски?.. А! Разрешите вручить вам, уважаемый Борис, это скромное изделие одной азиатской страны!Борис встал и двумя руками принял желтую коробочку. Фотоаппарат «Кодак»!— Ничего себе! — прошептал он. — Ну, ты даешь… Огромное спасибо. Но эта штука стоит, должно быть, кучу денег?— «Кодак» — английская фирма, — заявила Катя. — А Англия находится в Европе, а не в Азии. Я это точно знаю.Кофи был очень доволен, что вручил подарок в присутствии рыжей красавицы.Он хвалил себя за забывчивость. За четыре года в России среди его знакомых не было таких потрясающих девушек.Если хозяин дома от такого дара слегка смутился, то хозяйка и вовсе онемела.В ее представлении товары известных марок должны были стоить баснословных денег.Кондратьев-младший тем временем с напряженным вниманием изучал желтую коробочку.— Нашел! — завопил он наконец. — Нашел: «Made in China»! Это Китай. А Китай в Азии. Поняла, Катька?Сразу все стало просто. Ах, Китай… Это почти Россия. Катя выбралась из-за стола и потребовала, чтобы ей позволили произвести первый снимок. Она выхватила аппарат из рук именинника:— Ой, а куда нажимать?— Я и сам толком не знаю, — сказал молодой житель Бенина.Склонив головы к китайскому «Кодаку», они обнаружили единственную кнопку. Больше нажимать было попросту не на что.— Ну давай, мне все понятно.Кофи с сожалением отстранился от благоухающей белой девушки с пальмовыми листьями вместо ресниц и с такими бедрами, какие появляются у его одноплеменниц после третьих родов.— Только в объектив не смотрите, а то глаза выйдут розовыми от вспышки, — посоветовал Василий Константинович. — Видел я уже снимки, сделанные этими мыльницами.— Мыльницами? — непонимающе уточнил Кофи, устраиваясь перед крохотным объективом.Борис положил руку ему на плечо:— Вот видишь, это новое значение слова «мыльница». Я о нем тоже не подозревал.— А! — догадался Кофи. — Этот аппарат размером с мыльницу и открывается похоже, да?— Точно, — кивнул старший Кондратьев, радуясь сообразительности молодых людей. — Профессиональные фотографы называют мыльницами маленькие бытовые камеры.— Все это ерунда, — решительно заявила вдруг Катя и прекратила целиться в объектив. — Я знаю, что надо делать. Я вспомнила. Меня как-то раз так фотографировали. Аппарат надо перевернуть вспышкой вниз. Тогда можно смотреть в объектив сколько угодно. Никаких красных глаз!Она и впрямь повернула фотоаппарат так, что вспышка и кнопка очутились внизу.— Ну давай уже. Не томи, — жалобно попросил брат.Комнату еще заливал с улицы вечерний солнечный свет, но вспышка все равно показалась ослепительной.— Еще разок, — подсказал отец. — Может, кто моргнул. Или начало пленки засвечено… От теперь порядок. Теперь джентльмены выпивают и закусывают.— А дамы что теперь делают? — спросила Катя, усаживаясь на свое место.Ей ответила мать:— А дамы, Катенька, наливают и жрать готовят.Хохоча вместе со всеми, гость поднялся. В голове шумело «Советское шампанское». «Достаточно. Все-таки первый визит, — уговаривал сам себя Кофи, хотя уходить очень не хотелось. — Мое присутствие сковывает старших, пусть побудут одни. День рождения — семейный праздник».— Спасибо большое… Как это по-русски? А, вот: извините, но я вынужден вас покинуть. Спасибо за приятное время.Все, кроме Кати, поднялись следом и стали наперебой уговаривать гостя остаться. Кофи был непреклонен. Он вежливо улыбался и мотал головой. Он знал, что принципиальные мужчины нравятся женщинам. Как это по-русски? «Уходя — уходи!»На выручку другу пришел Борис:— Мама, папа, ну в самом деле! Ему же еще до общаги добираться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65