Кто-то дернул ручку двери.К удивлению полицейских, дверь оказалась открыта. Сразу за ней в коридоре сидел белый человек. Он удобно устроился за опрокинутым столом. В руках у белого человека был ручной пулемет Дегтярева — «РПД». Одет был белый человек в пятнистую форму цвета хаки без знаков различия.Слева и справа в коридор из кабинетов Соцпартии выглядывали еще двое белых.На них была точно такая же форма. В руках они сжимали «АКСУ» — компактные автоматы Калашникова для спецназа и диверсантов.Полицейские остолбенели. В этот миг над их головами зазвучали выстрелы. Ктото бросился на грязный асфальт. Кто-то пригнулся. Кто-то присел. Никого.не задев, процокали по асфальту пули.Полицейские в ужасе смотрели вверх.На крыше трехэтажного здания, в котором размещалась штаб-квартира Соцпартии, находились белые люди. В форме цвета хаки. С короткими автоматами без прикладов.— Окх! — издал странный звук один из полицейских, словно подавился.Его рука указывала на крышу трехэтажного здания напротив. Там тоже лежали белые люди и целились вниз. В дагомейскую полицию.Еще несколько белых фигур с автоматами стояли в подворотне напротив штабквартиры. Они привалились плечами к плохо оштукатуренным стенам арки и бесстрастно наблюдали за происходящим.Человек с ручным пулеметом встал изза стола и перешагнул порог. Полицейские попятились. Они продолжали завороженно глядеть на белых людей, сжимая черными руками свои карабины.— Сложить оружие здесь! — с трудом произнес белый человек и выразительно повел стволом «дегтяря». — Руки за голову!Других французских слов сержант Александр Агеев не знал.Полицейские испытали колоссальное облегчение. Вместо того чтобы немедленно перестрелять, их всего-навсего разоружают. Эти белые известные гуманисты.У стены штаб-квартиры Соцпартии вырос штабель карабинов. Агеев удовлетворенно оглядел полицейских. Тесной толпой запрудили они улочку. Все, как один, с руками на затылках.Вспомнилась сказка «Маугли», которую Саша Агеев прочел ровно десять раз в весьма нежном возрасте. В родном далеком Полоцке. Себя сержант увидел в роли удава Каа. Полицейские замечательно походили на обезьян-бандерложек.«Какое-то время черным можно позволять играть в жизнь самостоятельно, — философски подумал сержант. — Но иногда должен появляться Хозяин и проверять положение дел».Он ткнул стволом в направлении фургонов и приказал:— Марш, марш!Слово «марш» пришло в русский язык из французского. Полицейские тут же выстроились в очереди ко всем фургонам, кроме одного.В этом автомобиле их встретил белый человек с автоматом и сделал жест, означавший: «Сюда нельзя».Другой белый обошел водителей и отобрал ключи от замков зажигания.За сценой наблюдало уже изрядное количество бездельников. Они осторожно выглядывали из окон и подворотен. На их лоснящихся черных лицах читалось крайнее одобрение. Души людей словно пили бальзам.Что такое счастье?Это когда при тебе разоружают полицейского.Что такое большое счастье?Когда на твоих глазах два десятка белых разоружают больше сотни легавых. Фараонов. Копов. Притеснителей. Обидчиков.Врагов всех бродяг, бездомных, пьяниц, проституток и торговцев наркотиками.Тем временем из штаб-квартиры выскочили чернокожие социалисты в штатском и принялись затаскивать карабины внутрь.— Климов! — сержант подозвал одного из солдат и протянул пулемет. — Лови. Останешься охранять эту черную макаку. Товарища Хериса Ногму. Понял?— Понял, Саня! Есть охранять черную макаку!— Сабиров!— Я!— Останешься с Климовым.— Есть!— Взво-о-од! — прорычал сержант Агеев, и от этого рыка полицейские в фургонах пригнули головы, словно услыхали льва в окрестностях родной деревни. — В машину!Изумленные зрители видели, как вооружейные до зубов белые головорезы занимают места в полицейском грузовике «Рено» образца 1963 года.Видели, как грузовик, крутанув колесами на месте, бросается вперед.Видели, как раскидывают синий цвет проблесковые маячки.Слышали, как ревет сирена.Скоро взвод сержанта Агеева мчался по центральным улицам Порто-Ново. Шарахались черные регулировщики в белых перчатках и белых шортах. Разбегались толпы с красными флагами. Дико визжа тормозами, останавливались редкие машины.Вслед фургону летели проклятия, бутылки и даже камни — главное оружие бунтовщиков всего света.— Саня, не могу на связь выйти, — сказал взводный радист Гуревич. — То ли еще далеко, то ли слишком быстро едем.На красный свет они проскочили перекресток. На углу толпа избивала полицейского. При виде синего фургона люди бросились врассыпную. Полицейский остался лежать, неестественно согнув ноги в белых шортах.— Водитель, принять вправо… Стой! — скомандовал Агеев. — Гуревич, морда хазарская, живо давай связь.— Сейчас, сейчас, — пробормотал радист, что-то накручивая в передатчике.Неподалеку прогрохотала автоматная очередь. Затем послышались разрозненные винтовочные выстрелы. Ухнул взрыв.«Граната, — подумал Агеев. — Обстановочка что надо. Пальба, должно быть, в квартале отсюда. Пускай черномазые порезвятся. Уже недолго осталось».— Ну что там? — нетерпеливо спросил он. — Гуревич!— Есть связь, Саня, есть! — обрадовался радист. — Так, передаю… Приняли…Принимаю… Готово! Они передали условный сигнал «21».Агеев взглянул на часы, — Поезжай, — приказал он водителю. — И не включай мигалки с сиреной.А то швырнут в нас, чего доброго, гранату.Или самопальную бомбу.— Разве негритосы в состоянии сделать бомбу?! — усмехнулся Гуревич.— Ну ты и расист, — только и сказал сержант.Синий фургон медленно двигался по проспекту Независимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65