Иванов говорит: это было для них обычным делом.
– Ну и какое отношение…
– Сейчас поймешь. Этот черномазый, – Ананьев похлопал по постели, – приехал из Бенина. Оказывается, так с семьдесят шестого года называется Дагомея. Иванов подозревает, что это мститель. Там, видишь ли, у бравого капитана Кондратьева был роман с дочкой вождя.
А этот черномазый – внук вождя. Улавливаешь?
Эксперт отозвался:
– Улавливаю… Выходит, он приехал, чтобы родного папашу угрохать?
Ананьев вскочил и сказал:
– Не могу сидеть. В сон клонит… Раз улавливаешь, хотя все это пока одни догадки, бери ноги в руки и вали к себе в лабораторию. Чтоб у меня было экспертное заключение об идентификации ушей.
Эксперт возмутился:
– С чем же я буду сравнивать? Ушей – четыре пары, а трупа всего два!
Следователь потер виски и сказал:
– Не знаю, с чем сравнивать. Ты эксперт, тебе видней.

53

Кофи Догме стоял в подъезде жилого дома и через окно смотрел на небольшую автостоянку перед входом в общежитие иностранных студентов. Было уже почти светло.
Двери общежития изредка выпускали прилежных латиноамериканцев и африканцев, но основная масса обитателей прилежностью в учебе не отличалась. Первые утренние лекции совершенно не пользовались популярностью.
Внимание Кофи было приковано к микроавтобусу, который он никогда близ стен своей общаги не видел. Нельзя сказать, что Кофи хорошо разбирался в автомобилях советского производства, но ему очень не нравилась длинная антенна, торчащая из крыши микроавтобуса.
Рядом с микроавтобусом стояли «Жигули» цвета «мокрого асфальта». Воздух был по-осеннему насыщен влагой, асфальт не высох после вчерашнего ливня, и машина действительно сливалась с мокрой автостоянкой. Желтые листья лежали на ее крыше, будто на земле.
Такие «Жигули» Кофи тоже никогда здесь не видел. Это ему тоже очень не нравилось.
В очередной раз распахнулись двери, и на крыльцо вышел лысый дядька в очках. Русские лысые дядьки в общежитии не проживали. Сын тропических лесов напряг зрение. В одной руке дядька нес небольшой чемоданчик, а в другой…
Кофи грянул вниз с седьмого этажа, позабыв о лифте. Он уже покинул подъезд, а лестница вместе с перилами продолжала гудеть и вибрировать. Он бросился на улицу. Прижался спиной к могучей липе и замер.
Из двора, тихо урча, показалась машина цвета «мокрого асфальта». Аккуратный водитель даже включил габаритные огни.
Кофи отделился от могучей липы. Сделал обеспокоенное лицо.
Шагнул наперерез. Взмахнул рукой, прося водителя остановиться. И нагнулся к приспущенному стеклу.
Судмедэксперт видел фотографии молодого вождя. Знал, что тот в голубых джинсах, клетчатой рубашке и серой куртке. Сейчас перед ним стоял с поднятой рукой взволнованный прилично одетый чернокожий. Шляпа, плащ, галстук.
– Вы что-то хотели? – высунул эксперт голову в окно.
– Да, я хотел спросить, – чернокожий обернулся, не подслушивает ли кто. – Вы из милиции?
– Нет, – честно сказал эксперт и зевнул. – А что случилось?
Чернокожий был явно разочарован.
– А-а-а-а, – протянул он. – Я думал, вы из милиции. Тогда извините.
Судмедэксперт видел, что чернокожий потерял к нему всякий интерес и уже поворачивается, чтобы уйти.
– Послушайте, – окликнул он. – Я эксперт-криминалист. Это почти милиция. Что у вас случилось?
Глаза чернокожего заблестели, он вновь оживился:
– Я знаю, где этот черный убийца из Бенина! Если его не остановить, он перережет полгорода!
– Какой черный убийца? – тупо переспросил эксперт.
– Кофи Догме! – выкрикнул чернокожий и тут же в ужасе обернулся, опасаясь, что Кофи Догме за такое предательство немедленно вонзит ему спицу в третий сердечный клапан.
– Ну, и где же он?
– Если вы из милиции, я сейчас покажу. Это дом через два квартала отсюда.
Догме ночует там у любовницы.
«А ты, значит, уже орденок примеряешь?» – промелькнули в голове слова следователя.
– Садитесь, – эксперт указал на переднее сиденье рядом с собой.
– Сейчас езжайте по этой улице до перекрестка, – произнес пассажир, усаживаясь. – Потом один квартал направо.
– Как вы определили, что я имею отношение к милиции? – спросил эксперт, выруливая из двора.
– Я живу в этом общежитии. Вчера появились незнакомые люди и пополз слух, что ищут Догме из Бенина. Этот негодяй должен мне двадцать долларов. Как вы думаете, мне их отдадут, когда его арестуют?
– Здесь направо? – уточнил Амбарцумян, притормаживая у светофора. – Если у него вообще найдут какие-то деньги, их, конечно, пустят на оплату долгов.
Кофи нащупал в левом кармане плаща капроновую удавку, которую он давно приготовил для Кати Кондратьевой. Зажав удавку в кулаке, он переместил руку за спинку водительского сиденья. Метнул взгляд на заднее сиденье. Пакет с ушами преспокойно лежал на чемоданчике.
Эксперту хотелось утешить черномазого. Наверняка давал в долг без расписки. Плакали двадцать долларов. «То-то он так в поимке этого Догме заинтересован, – с презрением подумал эксперт. – То-то он так копытом бьет!»
Вождь расправил в пальцах петлю.
Мысль «То-то он так копытом бьет» стала последней в спокойной мирной жизни судмедэксперта Леонида Игнатьевича Амбарцумяна.
В то же мгновение что-то мелькнуло перед его очками. В шею словно впилась стальная проволока. Эксперт в ужасе скосил глаза вправо.
Кроткого любителя двадцати долларов подменили. Лицо чернокожего лучилось.
Зубы сверкали, глаза блестели. Два выражения уживались одновременно на этом лице. Выражение счастья. И зверства.
Леонид Игнатьевич все понял. Сонливость как рукой сняло. «Жигули» цвета «мокрого асфальта» завиляли по проезжей части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65