Но явственнее всего Теодору слышался в этой речи голос многолетней верности, необычной в те времена непрестанных измен, и для него вопрос был не в том, прав ли господин Жубер в целом и в частностях, а важна была эта верность, которую он чувствовал в его словах. Теодор Жерико считал верность делом чести-даже верность тому, во что уже не веришь. А господин Жубер говорил о Дарте так же, как говорил о нем на этом собрании человек из Бетюна, говорил о Бабёфе, чьи убеждения выковывались как раз в тех краях-между Абвилем и Амьеном, — среди таких же вот бедняков или подобных им… говорил об отце Бернара, расстрелянном в Аррасе… Теодор вздрогнул, нахлынули смутные мысли, вспомнилось, что в прошлое воскресенье, утром, они стояли на Гренельском плацу, где были расстреляны генералы Мале и Лагори… вспомнились Китайские бани, толпа, ринувшаяся в Пале-Ройяль… ведь это не было далёким прошлым, делами давно минувшими, о которых старик Жерико с ужасом размышлял вечерами у камелька… Нет, все эти события произошли только что и происходят сейчас, в них участвуют по разным причинам его современники, живые люди, которых можно встретить тут и там, у которых своя жизнь, свои взгляды, люди, которые пронесли через годы Директории, Консульства, Империи крепко засевшие в них убеждения и вот эту последовательность мыслей… И конечно, ни у кого из этих людей нет старинных особняков на улице Виктуар или на улице Сент-Онорэ, им не нужно спасать свои поместья, ордена, титулы… И вот один из них утверждает, что Наполеон, тот самый Наполеон, который возвращается во Францию и гонит перед собою убегающих дворян, принцев и короля… это уже не прежний, раззолоченный Наполеон, раздававший доходные местечки, — он будет другим, если мы того пожелаем, если сумеем этого добиться, если мы направим его и сумеем объединиться.
— Кто это «мы»? — крикнул кто-то, и оратор смутился. Ведь это крикнул не ткач из Абвиля, не плотник из Амьена, не батрак из Понтье, а Бернар, молодой человек во фраке английского покроя, сын якобинца, расстрелянного в Аррасе. Вновь поднялся шум, но теперь Жерико, примостившийся внизу, на откосе, не хотел больше ничего слушать, ничего не хотел знать. Он уже услышал то, что было важно для него. Какое могло иметь значение все остальное? Зачем ему знать, разойдутся ли эти люди чужими друг Другу или примут сообща какие-то решения и к чему на деле приведёт это сборище? Не надо ему этого знать, это его не касается, а иначе будешь чувствовать себя соглядатаем… ведь завтра утром опять предстоит тащиться по дорогам в свите до смерти перепуганного короля.
Пора было ретироваться, воспользовавшись шумным спором.
Медленно приподняться, встать и, оборвав ниточку близости, уйти отсюда, пробираться опять через лесную чащу, через укрепления, через кладбище. Сердце у Теодора сильно колотилось. Сейчас он не желал, чтобы его заметили, схватили. Еле слышный шорох сухих листьев и веток, которые он раздвигал… неуверенность-все воспринималось с необычайной остротой, вызывало смятение, каждая жилка была напряжена. «Что это, неужели я боюсь? Да нет, не то. Я не боюсь. Только не хочу, чтобы меня схватили. Не хочу-из-за тех мыслей, которые теперь у меня появились. А ведь никто не поверит, не сможет поверить, что у меня теперь такие мысли. Надо изловчиться и уйти-ради себя самого и ради этих людей. Ведь это их самих я спасаю сейчас… спасаю, потому что теперь думаю согласно с ними…» Сабля, висевшая на боку, мешала, приходилось все время придерживать её рукой, чтобы она не стукнула о дерево, не зацепилась за куст. Попробуй найти дорогу среди этих лунных бликов и густого мрака, в котором уже исчезли огни далёких факелов. А выбравшись из леса, куда идти? Сюда они пришли с Фирменом вон с той стороны, это несомненно, значит, сейчас надо повернуть налево… Сразу похолодало. Из-под ног вырвался и с шумом покатился камушек. Теодор замер, вслушиваясь в тишину, потом осторожно зашагал через развалины к белевшей в темноте крепостной стене… Он ошибся: к бреши вела другая тропинка.
Можно было спрыгнуть и тут-стена не больше трех метров высоты, но, пожалуй, услышат шум и всполошатся. Он пошёл дальше вдоль стены, продираясь сквозь кустарник; одежда цеплялась за сучки, за колючки, за старые побеги терновника…
Очутившись наконец на кладбище, он почувствовал себя вне опасности. Вздохнул с облегчением, окинул взглядом могилы, высокий силуэт колокольни и, выйдя из ворот, начал спускаться по лестнице… Вдруг навстречу метнулась чёрная тень: какой-то человек загородил ему дорогу, зашептал что-то… Теодор выхватил саблю, замахнулся. Человек отскочил.
— Не трожьте… это ж я, я-Фирмен!
Теодор опустил саблю, и тогда подручный кузнеца опять подошёл, вытягивая шею и сгибая спину. Луна осветила его гнусную рожу с перешибленным носом, и видно было, как блестят у него глаза; Теодор левой рукой схватил его за плечо, крепко стиснул и, почувствовав, что сжатые мышцы судорожно вздрагивают, словно кольца змеи, выдавая тревогу Фирмена, потащил его за собою: «Ни слова! Идём!» Они повернули на площадку, расстилавшуюся у подножия высокой средневековой стены, и тогда внизу, за парапетом, увидели белевшие при луне шиферные крыши и глубокие узкие дворы, как воткнутые между домами чёрные кинжалы мрака. Спустились по лестнице, потом по дороге, дошли до первых домов, кровли которых были ниже дороги, и свернули в тёмный переулок.
И тут Фирмен, до тех пор покорно подчинявшийся крепкой руке, которая сжимала его плечо, вдруг вырвался, словно хотел убежать, но вместо этого прижался к мушкетёру, торопливо забормотал на своём пикардийском шепелявом наречии, напирая на Теодора всем телом, преградив ему путь, шепча ему прямо в ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238