Аснатар достал из рюкзака банку крысиного яда и моток медной проволоки.
– Это грязным, – передал он яд. – А это тебе, чистая. Позволишь пройти к вашему мастеру?
– Проходи, святоша. Человек – любовник Белой Венди. Чистые уважают. Чистые радуются.
– Чистые еще больше обрадуются, когда вечером я наведаюсь к вам с едой. Понимаешь меня?
– Чистая предупредит барона. Народ будет ждать. Человека и еду пропустят свободно.
От этого обмена любезностями мороз продрал по коже. С бесхитростным кокетством мертвая расстегнула ватник и принялась укреплять проволокой разболтавшееся ребро. Заметив, что я на нее глазею, сконфуженно хихикнула и запахнулась – совсем по-девчонкински.
– Хозяева будут еще странней, – предупредил Иштван, когда мы отошли подальше. – Что бы ни увидел, не удивляйся. Ты ведь манар?
– Бывший. – Я с тоской вспомнил о беззаботных манарских временах. – Литницкий мне поводок вернул.
– Это хорошо, сыне, – кивнул аснатар. – Очень хорошо! Теперь слушай внимательно, дважды повторять не буду. Первое твое испытание закончилось. Не скажу, что безоблачно… однако надежда есть. Глаз Вайю больше не властен над тобой. Теперь все в твоих руках.
Я вздохнул. Тоже мне новость!
– Юрий Тепех, у которого мы гостим, – закоренелый некромант. Почти друджвант.
– А это не одно и то же? – удивился я.
– Нет. Друджванты хуже. Они очень плохие, сыне, запомни это. Инквизиция рассчитывает на твою помощь. Ты ведь не подведешь святую нашу мать церковь?
– Нет, отче, не подведу.
– Хороший мальчик. Дай я тебя обниму!
От запаха мирры я едва не задохнулся.
– Проклятый некромант, – не выпуская меня из объятий, сообщил Иштван, – держит портал в другой мир. Я сделал так, чтобы тебя туда пропустили. Ни во что не вмешивайся! Смотри, слушай, запоминай. Возможно, ты встретишься с чудовищами – не встревай. В инквизиции тоже не дураки сидят, молиться станут – чело не расшибут. Как вернешься – доложишь. Вопросы, молитвы, пожелания?
– Никак нет, отче.
– А вот это правильно. Духовенству надо верить!
Дорожка вывела нас к дому красного кирпича. Здесь нас уже ждали. Дверь открылась, и на пороге появился человек лет сорока – в черном пальто и кепке. Увидев Иштвана, он хмуро кивнул и посторонился, пропуская нас.
– Благого пути, сын Юрий, – кивнул ему аснатар, с хозяйским видом проходя внутрь.
– Здравствуйте, святой отец. – Человек в пальто мельком оглядел меня. – Это, что ли, ваш отрок?
– Не рискнул бы назвать его отроковицей, – отозвался инквизитор с иронией.
– Хорошо. Пройдемте.
Вот это я люблю – четко и быстро! Следом за хозяином мы вошли в гостиную, обставленную с эзотерическим шиком. Фальшивые чучела, синие «тибетские» шторы, шкаф с алхимической посудой. В колбах со спиртом – раздувшаяся бледная жаба, глаз, нерожденный младенец.
Горели свечи, и колеблющиеся тени прыгали по гобеленам с тибетскими буддами. Я ожидал потайных лифтов, спрятанных ходов за ковром, люка в полу, наконец. Все оказалось проще и элегантнее. Хозяин погремел ключами и, пряча руки от наших взглядов, отпер дверцу шкафа. За ней открывался спуск в подвал.
– Маша, – слабым голосом позвал Юрий. – К нам гости. Те самые.
– Впускай, – отозвался полумрак. – Чего ждать?
И мы вошли внутрь.
В подземелье царил творческий беспорядок. Огромные потолки (и где только умещаются?), печь, газовая плита в потеках краски – уже этого хватило бы, чтобы понять: дом художника.
Чувствовалось, что живут здесь два человека. Или один, но сам себя не понимающий. Въедливый до отчаянности аккуратистский дух боролся с чьей-то безалаберностью.
Скрипучие полы из новенького паркета – и горками набросаны восточные подушки. Роскошная продавленная тахта – и узенький «девичий» диванчик. Стена в незабудках и колокольчиках; соломенные фонарики на люстрах – качаются, шепчутся; над столом меховые маски, маски гладкие, маски под дерево и металл. Еще одна стена – книги по художественному мастерству (никогда не думал, что их бывает столько!), – по другой карабкается гигантский столетник.
При виде комнаты меня затопил тихий восторг. Верите ли: всегда мечтал о таком месте! Чтоб по стенам – картины и маски; чтоб рядом уживались беспорядок и тайна. А еще в таких местах встречаются удивительные люди.
И, похоже, сейчас я познакомлюсь кое с кем из них!
Хозяйка комнаты при нашем появлении даже не обернулась. Выпрямившись в инвалидном кресле, она азартно водила кистью по размалеванному холсту.
– Осторожно! – крикнула она. – Старые краски!
От неожиданности я подпрыгнул. Под ногой хлюпнуло; на паркете расплылось черное пятно.
– Ой, извините! – Я бросился отдирать от подошвы раздавленный тюбик.
Мелодично запели сервомоторы. Кресло подъехало ко мне.
– Что там? Жженая кость?
Художница перегнулась через подлокотник и с интересом понюхала мою кроссовку. Потом набрала кистью краски прямо с подошвы и поехала к мольберту.
– Пора, паства, – ободряюще объявил аснатар. Я не успел даже удивиться: а что, собственно, пора? – как Тепех положил ладони мне на плечи.
Слова инквизитора предназначались ему.
Меня вытряхнуло из реальности, как перья из драной подушки. Легкость – непредставимая, запредельная! – взорвала мое тело. От нее хотелось петь и танцевать.
На меня набросили поводок.
– Мы вас оставляем, – прошелестел дзайан. – Идемте, святой отец. Маша, не переутомись, прошу тебя!
– Хорошо, Юра, – с видом монашки отозвалась художница.
Тепех и аснатар ушли из комнаты. Я прислушался к шагам на лестнице, к скрежету закрывающегося замка.
Вот я и снова манар… Как-то не верится.
– Вот и все, – весело сообщила девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105