– Смотри! – Света схватила меня за рукав.
На скамейке нахохлилась старушка в зеленом клетчатом пальто и калошах на босу ногу. Голову она пристроила на коленях. Губы ее были скорбно поджаты.
– Ходют тут… – вырвалось из обескровленных губ. – А время неприемное, между прочим!
– Извините, бабушка. А где здесь…
– Ариман тебя покарает, мерзавец! Раком, СПИДом и импотенцией неблагой. И счастья тебе не будет! И…
Светка не выдержала, подбежала и пнула голову. Та футбольным мячом упорхнула в кусты.
– Поговори мне, шумовка вредная! До зомбячества допроклиналась, а туда же!
Недовольно хрустя суставами, старуха уползла искать потерянную черепушку. Мы же устроили молниеносный военный совет. Над вершинами кленов торчала башня безмолвия – Светке страшно хотелось ее обшарить. Меня же тянуло к дому хранителя – приземистому строению казарменного типа.
– Главный в башне, и думать нечего! – убеждала Меня Света.
– Чего ему там делать? День-то выходной.
– А что, по выходным не помирают? Если хочешь, иди в сторожку. А я башню проверю.
Препираться с нашим «стихийным бедствием» – сокращать себе жизнь. На всякий случай я отдал ей «эфу». Светка, конечно, хорошая магиня… да только волшебным словом и пистолетом можно добиться куда большего, чем просто волшебным словом.
После этого я отправился в дом хранителя. Остановить меня никто не пытался. Если и защищали это место охранные заклятия, манара они не видели. Хозяин тоже болтался незнамо где, так что чувствовал я себя вполне прекрасно.
Незамеченным я прошелся по комнатам. Изнутри дом выглядел посимпатичнее, чем снаружи. Вот гостиная, оформленная в стиле «за руку с Калиостро»: хрустальный шар на треножнике, «китайские» шкафы, ширмы, фальшивое чучело выверны под потолком, вонь курительных палочек. А вот офис, заваленный бумагами. Я внимательно обшарил ящики; несколько документов мне настолько понравились, что я не смог удержаться и прикарманил их. Все-таки свидетельства о смерти, оформленные на будущий год, нечасто встречаются.
Отдельной стопкой лежали инвалидные карточки. Фамилии показались мне знакомыми. Чтобы проверить, я вновь заглянул в ящик со свидетельствами.
Так и есть: одни и те же люди. Интересно, интересно… Долго мародерствовать не пришлось: по ковролину зашаркали старческие шаги. Я сунул несколько документов под свитер и полез в окно.
Выбрался я удачно: во внутренний дворик. Тишина, покой, дорожка из плит ракушечника, вся усыпанная конфетти листьев… От парка эту идиллию отделял забор с насаженными на заостренные доски кукольными головами. На калитке белел распятый тряпичный арлекин, гроздьями свисали искромсанные плюшевые мишки.
Похоже, хозяина дома в детстве лупили колготками по попе и запирали на ночь в чулане.
Я обошел сарай-пристройку и через узкий кошачий лаз вновь выбрался к дому. Над головой сплетались виноградные лозы. Когда-то здесь располагалась уютная беседка в итальянском стиле, но ее безжалостно захламили. Обезглавленные кукольные трупики, заржавелый остов велосипеда, столик с тарелочкой, на которой сохли рыбьи кости… Осторожно двигаясь среди пожухлой крапивы, я вышел к окну. На мою удачу, оно оказалось приоткрыто.
Из комнаты доносились голоса. Все-таки временами я бываю непредставимо удачлив.
– Не пущу!! – гремел надтреснутый баритон. – Вот что хотите, а не пущу!! Последнего лишаете!..
– Хватит, хватит, сыне. Полагаю, торг здесь неуместен.
Я подставил под ноги трухлявый ящик и заглянул в окно.
Ба! Старый знакомый! При виде отца Иштвана, гордо выпрямившегося в кресле, на душе стало легко и спокойно. Не одного меня в эти дэвовы кущи занесло!
Собеседник его прятался в тени, что меня несколько раздосадовало. Мне ужасно хотелось рассмотреть этого великолепного парня. Я заметил лишь, что одет он в черное – фрак не фрак, не поймешь, – Да на лице мелькала брюзгливая усмешка. А! Еще усы поседели неровно – так, словно у их хозяина росли клыки.
– Итак, – промолвил Иштван с удовольствием, – Что тут у нас? Тепех Юрий Дмитриевич. Послужной список… ах, да боже мой! Ты садись, сыне, садись, ради бога! Я у тебя в гостях, не наоборот. Садись!
Тепех покорно опустился в кресло.
– А послужной список, сыне, у тебя неблагой. Оченно церковь наша тобой недовольна. Мошенничество, истории с оживлением трупов… Ай-яй-яй! Ну, рассказывай, паства, чем занимаешься?
– А то вы не знаете, – усмехнулся усатый. – Фирма у меня – под эгидой центра духовности и энергетики. Пенсионные фонды, прислуга, родственников престарелых то-се… Людям помогаем, в общем.
Последние слова прозвучали с явным вызовом. Иштван улыбнулся и потянул из-под кресла свой рюкзачок.
– Людям помогаете… Что ж, паства, полюбуемся на дела твои благие.
В руках аснатара появились затянутые в пленку листы бумаги.
– Вот и документики, сыне. – Аснатар дальнозорко вытянул руку и принялся читать: – «Морошина Валерия Игнатьевна, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения. Жених ее, Кривлянский Олег Петрович, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения». Тэк-тэк-тэк… Жених весной попадает в автомобильную катастрофу. Через месяц у них свадьба намечалась. Да какая уж там свадебка… к дэвам такие свадьбы! Жених-то помер! Хм… Хотя нет, нет! – Он достал еще лист. – Сыграли свадебку. А еще через месяц новобрачную госпитализировали с острым психозом.
– Страсти-то какие вы рассказываете, отче!
– То ли еще будет, паства. – Вновь зашуршали бумаги. – А вот еще случаек: парнишка хотел от армии откосить. Женился. Жена – инвалид первой группы. Мальчик – единственный кормилец в семье… это на стипендию-то!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105